богов, жена Зефира и мать Эрота.
Гера, жена и сестра Зевса.
Апата, богиня обмана, сестра Лиссы.
Гефест, божественный кузнец.
Свита Геры.
Действие происходит на склонах Олимпа.
Театр представляет дикую горную местность. Близок рассвет. На скалистой постели между старых елей спит Иксион. Он еще очень молод, но выглядит почти стариком, бледный, небритый, больной, оборванный. Сон его тревожен, со стонами, бредом. Около него и близ потухшего костра сидит Лисса; она – худощава, зеленоватое лицо ее некрасиво, а длинные черные жгуты волос напоминают змей, особенно при нервных и быстрых ее движениях. Она сидит близко к Иксиону, охватив руками колени. Из-под лилового пеплоса выставляются огромные, костлявые, но сильные ноги. Руки у нее белые, небольшие и цепкие, с длинными острыми ногтями и изумрудами в кольцах. Сквозь брезжущий рассвет вдали, еще гораздо выше, среди слабо розовеющих облаков, еле вырисовывается силуэт Зевсова дворца.
Действие первое
Явление первое
Лисса и спящий Иксион.
Лисса
(встает, но не сводит глаз с Иксиона)
Как нежная подруга до рассвета
Покинет ложе ласки, и волос
Душистые поднимет в узел волны,
И розы щек водою освежит,
А тихий сон еще покоит мужа,
Так спутника печального мне жаль
Тревожить сон безумный, хоть не ласки
Связали нас, а муки, и моих
Он жарких рук во сне искать не будет
Богиня я, увы! бессмертных дочь,
Но я ни в ком желаний не будила;
Иную власть божественная Ночь,
Меня рождая в муках, мне судила.
Нет, никогда Эроту не зажечь
Безумнее страстей… Огню Киприды
Не извести, испепеляя, сердца
С такою адской силой, как моих
Зеленых глаз печальному огню
И уст моих холодному дыханью.
И никогда ни за одной женой,
Носи она хоть пояс Афродиты,
Ей отданный богами человек
С такой собачьей верностью не бегал.
(Опять садится около Иксиона.)
Сегодня год, как мой он… Но узнать
Кто мог бы Иксиона? Клочья пены
На бороде… На впалые виски
Уж серебро пробилось. Он в лохмотьях,
Он изможден… А год… ведь только год,
Как мы спознались… Помню, царь так молод,
Так дерзок был… Над сумрачным дворцом
Уж облако пожара розовело,
А за оградой уст у гордеца
Светилось столько жизни, столько счастья,
И золота на пурпуре плаща
Душистого горело.
Первые лучи солнца.
Иксион
(в бреду)
Гей… Лови их…
Пересчитай… они сгорят… сгорят…
Их было двадцать семь,
Их было двадцать семь,
Их было двадцать семь!
Лисса
Про
