сон…
Он поднимался к небесной тверди, оставляя внизу твердь земную, и всё прожитое-нажитое там, внизу, казалось теперь таким ничтожным…
И вновь, как всегда в этом сне, никакой небесной тверди не оказалось. Казавшаяся снизу такой плотной и несокрушимой Скорлупа таяла, рассасывалась, словно туман в Стране Дождя. Ещё миг, и вместо белёсого свода раскинулась чёрная бездна, густо усеянная огоньками, точь-в-точь россыпь самоцветов на столе придворного ювелира.
«Я лечу…»
«Тебе нельзя летать» – ввинчивается в мозг холодный чужой голос, отдающий металлом.
«Я лечу!»
«Ты не можешь летать!»
Огненное око смотрит свирепо и беспощадно.
«Но я уже лечу!»
На фоне огненного ока возникает крохотная точка. Она растёт, превращается в штрих…соринку…
Там, во сне, ему стало нечем дышать. Он узнал ЭТО.
Громадный металлический корпус неведомого аппарата был насквозь пробит силой некоего чудовищного оружия, но можно было не сомневаться – ЭТО при жизни могло летать. Летать там, где нет воздуха, летать невообразимо далеко… туда, где нет этого огненного свирепого ока…
«Они посмели и поплатились за свою дерзость» – теперь голос скрежещет, как напильник по стеклу. «И твоя участь будет ужасна, если ты посмеешь!»
– …Проснись, о, проснись, мой господин!
Слуга легонько тряс его за ногу, что само по себе было событием чрезвычайным – за подобную побудку хозяина без очень веской причины можно легко схлопотать два десятка палок.
– Что случилось, Хокум? Неужто пожар?
– Никак нет, мой господин! Тебя требует во дворец сам Святейший Луллак!
Вздохнув, Джанго сел. Да… Святейший Луллак, это вам не пожар. Это уже серьёзно.
– Воду для умывания и парадное одеяние, быстро!
Плескаясь над медным тазом, молодой жрец лихорадочно размышлял, что могло бы послужить причиной вызова к самому Святейшему. Никаких особых прегрешений у скромного жреца-наблюдателя вроде бы не имелось… Козни врагов? От них никто не застрахован, это верно, хотя, к примеру, Канкок вряд ли тянет на настоящего врага – так, недоброжелатель-злопыхатель… Конечно, может и такое случиться – место наблюдателя понадобилось кому-то из родственников влиятельных лиц… нет, опять не сходится. Лицам, достаточно влиятельным, чтобы беспокоить Святейшего по своим личным делам, вовсе не нужны хитроумные интриги для устранения какого-то там жреца-наблюдателя при обсерватории.
Сорос, меланхолично жевавший корм, при виде хозяина одобрительно захрюкал, шумно захлопал ушами – животное застоялось и было не прочь размяться. Расторопный Хокум, уже успевший взгромоздить на скотину ковровое седло, проверял подпруги.
– Пожелай мне удачи, Хокум.
– Удачи, о мой господин!
Бронированная туша двинулась с места, плавно наращивая
