когда понял, с трудом сдержался. чтобы не врезать эльфу промеж глаз. Но Таэль смотрел по-прежнему невозмутимо, и Иван вдруг понял, что даже врезать не удастся – этот зверь Ивану просто не по зубам…
Все просто. Эльфы заняли этот дом, позавчера еще, а старушку погрузили в здоровый гипнотический сон, чтобы не путалась под ногами. На чердаке очень кстати оказался гроб, очевидно, припасенный бабкой на случай собственной кончины, куда и поместили бабулю, предварительно постелив какие-то мягкие тряпки.
Иван слушал, чувствуя, как сводит скулы от бешенства. Бабушка, выдержавшая фашистскую оккупацию, хозяйка дома, старый человек, выброшена на чердак, как ненужный хлам, а в ее доме хозяйничают новые оккупанты. Гады!
Иван повернулся и ушел, ни слова не говоря. Глаза бы не видели эти смазливые рожи… И дом покидать нельзя, уговор есть уговор. Бля!
Иван закончил бритье, еще раз оглядел себя в круглое зеркальце. Вообще-то зеркал в доме было предостаточно, красивых и больших, но ему почему-то не хотелось даже смотреться в эти зеркала. Достали, господа эльфы.
– Пойдем, тебя хочет видеть королева – в дверях стоял Киннор, как Иван уже понял, старший в охране королевы. А эти двое – Таэль и Диэль – его подчиненные.
– Это приглашение или приказ?
– На сей раз это приказ. Идем!
Иван молча поднялся, поправил ремень, гимнастерку. Находиться целыми днями в форме, в сапогах было мучительно неудобно, но он не мог позволить себе ходить босиком, расхристанным, перед этими... Скоро от меня будет нести, как от козла, мельком подумал Иван. Интересно, они сами моются, или выше этого?
В комнате, стены и потолок которой были сплошь покрыты янтарной мозаикой (Иван даже зажмурился, потряс головой – утром же еще ничего такого не было!) за столиком на резных ножках сидела королева Элора собственной персоной, одетая в изысканный деловой костюм – длинная светлая узкая юбка с разрезом, легкий жакет в тон, белая блузка. На столике стояли разнообразные предметы непонятного назначения – хрустальный шар на черной подставке, молочно-белый шар на зеленой и аспидно-черный шар на золотой. На углу стояла совсем уже непонятного вида штуковина, стеклянная с виду крохотная этажерка из косо пересекающихся взаимно-перпендикулярных плоскостей. А перед Элорой стоял раскрытый планшет или толстый альбом, в черном вроде бы кожаном переплете, в котором королева чего-то делала своими длинными чуткими пальцами. Писала? Непохоже…
– Я приношу извинения за твой принудительный привод, но у меня просто нет времени. Ты пропустил завтрак. Ты отказался от обеда. Почему, позволь узнать?
Иван молчал. Как объяснить мраморным статуям? Поймут ли?
Пальцы королевы принялись порхать по раскрытому планшету – ни дать ни взять печатает на машинке.
– Мы отнюдь не мраморные. И понимаем гораздо больше, чем ты в состоянии себе представить. Ты считаешь, что мы жестоко обошлись с квартирной хозяйкой, так? Загляни на кухню и возвращайся. Иди!
Киннор посторонился, пропустив
