не могла объяснить, почему то, что творится в черепной коробке собак, заинтересовало ее гораздо больше, чем особенности головного мозга человека, но с момента смены специализации она уже не представляла себя сидящей в кабинете с фонендоскопом на шее и ожидающей очередного пациента, которого придется спасать от галлюцинаций, депрессии, навязчивых идей или, того хуже, – маниакального психоза.
У родителей увлеченность дочери психологией животных вообще и собак в частности сначала протестов не вызывала. В конце концов, не так уж много людей посвящают свою жизнь доскональному изучению той проблемы, что являлась когда-то предметом научных исследований в дипломной работе. Конечно, Женя училась на отделении общей психологии, и для того чтобы стать впоследствии практикующим врачом или хотя бы работать в лечебном учреждении, необходимо изрядно потрудиться. Но, с другой стороны, если для студентов клинического отделения дорога была одна, то перед Женей открывалось множество путей профессионального развития, и ее детская страсть к собакам вовсе не означала, что свою дальнейшую судьбу она решит связать исключительно с животными. Так считала ее мама. Но она ошибалась. И ошибается до сих пор, потому что так и не хочет признать, что выбор, сделанный Женей, – правильный.
– Хорошо, – говорила мама, когда решение о поездке в Дижон стало окончательным, – поедешь, поучишься. В конце концов, получишь степень там, да и язык выйдет на другой уровень, – и непонятно, кого она хотела убедить в оправданности этой поездки: Женю, которая не нуждалась в убеждениях, или все-таки саму себя.
Тогда маме пришлось смириться с тем, что «Поведение бриара как породистой племенной собаки: интерпретация стандарта» – тема, интересующая не только ее дочь, но и еще нескольких «ненормальных» ученых из далекого Дижонского университета. Женя была настолько окрылена предстоящей поездкой и так привыкла к тому, что ее увлечение мама воспринимает исключительно как временную глупость, что не стала переубеждать ее, что таких «ненормальных» на свете гораздо больше, чем несколько. А между тем она могла бы рассказать о существовании настоящего «Евробриарсоюза», членами которого являются не просто заводчики или клубы, а целые государства. Но кому это было интересно тогда? Наверное, тем, кто ждал ее в Дижоне. А кому это интересно сейчас? О бриарах уже начала забывать и сама Женя. Теперь эта пастушья собака представляется ей так же, как на первых курсах университета: лежащей на коврике у двери. В реальности все атрибуты для этого есть: маленькая, уютная квартира, дверь и даже коврик возле нее. Нет только собаки. Женя слишком ответственна для того, чтобы сделать какого-нибудь щенка несчастным и одиноким, заставив его скулить и страдать в бесконечном ожидании чрезмерно занятой хозяйки.
Это раньше, лежа в комнате французского общежития, она могла грезить о том, что когда-нибудь будет встречаться с бриарами не только в собаководческих
