стал спрашивать, откуда, но Валентин ответил, что купил, что это вообще подделка, и тут же подарил кинжал Михаилу.
Рассказывая об этом, Михаил схватился за голову: а вдруг убийства были совершены именно тем кинжалом? Ведь он валялся у него в комнате… где точно – и не упомнить.
Позавчера вечером Михаил пришел к Валентину, и они проговорили до утра. А после ухода от приятеля на Михаила и обрушились все несчастья и обвинения в двух убийствах.
– Вот и все, что знаю, – закончила я рассказ.
– Не очень много, как я понимаю? – сказала маменька. – Ты веришь нашему поэту?
– Верю, – уверенно ответила я. – Случись одно убийство, еще могла бы начать сомневаться, а в данных обстоятельствах никаких сомнений у меня нет. Ну и главное – для чего ему было все это мне рассказывать, если это неправда?
– В надежде, что ты обнаружишь доказательства… Ох, и вправду глупо! Если он надеется, что ты способна ему помочь, то говорит правду. А если это ложь, так ты единственное, что сможешь сделать – найти доказательства его вины. И зачем ему это нужно?
Мы помолчали.
– Господи, Дашенька, у меня от одного этого умозаключения – врет или не врет – в голове все спуталось. Как же ты собираешься Михаилу помочь?
– Пока не знаю. Слишком многое неизвестно. Ни время смертей, ни показания дворников, соседей, прислуги. Даже про орудия убийства нам ничего не известно.
– Ты так спокойно говоришь о таких страшных вещах…
– Как сказал Иван Порфирьевич[27], раз уж стали известны столь страшные факты, нужно забыть, что они страшные, и смотреть на них как на любые прочие факты. Иначе, кроме страхов, ничего не останется, и все мысли перепутаются.
– Ну хорошо. Мне, конечно, уже страшно. И за этого милого Михаила страшно. И за тебя. Хотя совершенно не представляю, что может такого случиться страшного с тобой, если ты просто станешь собирать воедино факты, как ты их называешь, и пытаться сложить из них настоящую картину, а не то, что надумали в полиции.
– Вот именно, ничего страшного мне грозить не может. Я для начала напишу письмо Пете, попрошу его подумать вместе со мной и заодно узнать что-то о жизни Валентина Пискарева в Томске.
– И что потом?
– Думаю, адвокат Михаила сумеет узнать то, что мне кажется важным, и фактов станет больше. После этого можно и думать начинать.
– Клара Карловна в гости звала.
– На журфикс?
– Нет, на именины Гриши, хоть он сам и на Тихом океане.
– Вот и замечательно. Михаил назвал мне некоторых из их общих с Валентином знакомых и пару фамилий людей, о которых слышал от него. Может, Клара Карловна что-то про них знает.
– Даша! Неужели ты полагаешь, что такие разговоры возможно заводить, празднуя именины?
– Нельзя, конечно. Но тетю Клару я все равно расспрошу.
Иван Порфирьевич Еренев – герой ряда предыдущих книг серии, товарищ (помощник) прокурора из Томска.
