есть вы надеялись, что убийство произошло в то время, когда Михаил уже общался с полицией у себя дома?
– Совершенно верно. Кстати, никто не видел его приходящим в дом Пискарева?
– Неизвестно. Мне сказали, что нет, но верно ли такое заявление, не знаю. Могут и скрывать некоторые факты. Возможно, когда на допросах на Михаила станут давить, то выложат больше, чем сказали мне. Но я с ним встречусь лишь завтра.
– А что с его тетушкой?
– Там как раз были слышны крики ссоры, которые привлекли внимание соседей. Но они сразу не кинулись узнавать, в чем дело, и если бы не бессонница одной старой дамы… В общем дама эта не сумела заснуть, услышав крики и скандал, в голове у нее, по ее же словам, начали создаваться картины страшных преступлений, и какое-то время спустя она решилась выйти на лестничную площадку и постучать. Но ей не ответили. Дама – вот ведь настырство какое! – сходила за дворником, и тот сумел отворить дверь квартиры. Так труп и обнаружили. Время смерти, по показаниям той дамы, которая, впрочем, на часы не глядела, и то, что названо доктором, совпадают. От трех часов утра до пяти.
– То есть все это укладывается в ту версию, что была высказана Михаилу?
– Совершенно справедливо. Что он поссорился с тетушкой и, убив ее, имел время добраться до своего приятеля и убить его.
– Только как он мог незаметно выйти из дома тети и войти в дом Пискарева?
– Первое вполне возможно, мог выйти незаметно через черный ход и через калитку из двора или через забор перелезть. А второе является единственным слабым местом в этой фантастической на первый взгляд версии. Попасть, по сути ночью, в чужой дом непросто.
– Вы опрашивали свидетелей?
– Да. Беседовал с той дамой и с двумя дворниками. Уборщицу лестниц я не застал. Иных же свидетелей пока нет. Но, к сожалению, ничего сверх сказанного вам не узнал.
– Тогда, быть может, вам известно об орудиях убийства?
– Ничего, кроме того, что это в обоих случаях были ножи. Ну, или другие колющие или режущие орудия. Обе смерти наступили от ножевых ран и последующей кровопотери. Что это за орудия, были они оставлены на месте преступления, имеются ли на них отпечатки пальцев и чьи, если имеются – все это замалчивается под предлогом тайны следствия. Михаил, правда, говорил…
– Я знаю. Мне он тоже говорил про масонский кинжал. И я уверена, что именно им и убита его тетя.
– Не понял вашей уверенности.
– Это единственное, что может объяснить участие в деле жандармского корпуса. То есть не сам кинжал, а то, что Пискарев имел отношение к масонам или иному нелегальному тайному обществу. И то, что оба убийства пытаются объединить в одно преступление.
– А вы полагаете, что они не связаны?
– Полагаю. Иначе выйдет, что Михаил говорит неправду. Но тогда ему незачем было просить меня о помощи.
– Я и сам уверен, что нам с вами он рассказал
