время к Ангелу на ладошку.
болтая ножками, понарошку,
ненадолго, нет, совсем на немножко,
передохнуть с тяжелой дорожки,
и снова – вниз.
звезда никуда не девается.
не гаснет. не падает. не ломается.
не умирает. и не рождается.
не болеет. не плачет. не обижается.
она нам светит и улыбается.
радуется за нас, не прощается,
наблюдает, светом касается.
звезда не уходит. и не возвращается.
а просто меняется… просто меняется…
проснуться и уйти.
не обернуться.
пути, что нитями сплелись, порвутся,
те линии, которые пересеклись,
замкнутся однажды в круг.
уйти каким-то ранним утром вдруг и не вернуться.
Вирсавия так иногда мечтала.
за пазухой она всегда
держала блокнот, хранивший тайны и стихи,
заиндевевшие, израненные сны,
и голубя перо для их рожденья,
серебряный кулон и зуб лисы,
что помогает в быстром превращенье.
она всегда держала при себе все то, что ей, возможно, пригодится,
когда она решит и убедится,
что возвращаться больше смысла нет.
билет получен и погашен свет,
а значит, ей пора переместиться
и на вопрос потребовать ответ.
у моря дом.
пузырь из занавесок,
на вкус соленый из-за брызг волны.
Вирсавия на камне.
красоты она еще подобной не встречала.
Вирсавия почти что не дышала,
но с морем быстро перешла на «ты».
и пальцы мотыльками по страницам.
рождает строчки белое перо.
и настежь растворенное окно.
и на крыльце взлохмаченная птица.
так, день за днем, переводя часы,
она свои записывала сны.
днем бегала с подносом по кофейне,
а вечером, зажавши зуб лисы,
Вирсавия творила заклинанье
и превращалась в гребешок волны,
что насмерть разбивается о камни.
минутами заполненные дни тонули,
а потом тонули годы.
Вирсавия раскинула колоду.
ну, вот, пришла пора уйти под воду
с того большого камня у скалы.
и зуб лисы белеет на ладони.
и заклинанье.
и морские кони ее волной затаптывают в ил.
тому, кто так давно ее забыл,
блокнот с пером доставили по почте.
а в нем обрывки снов и многоточье.
и тихое «спасибо, что ты был»…
позволяю
