я, впрочем, не слишком уверенно.
– Вот как? – в его голосе появилась веселая злость. – Значит, штурман считает нормальным, когда корабль падает?
Я посмотрел, куда он показывал, – на индикатор вертикальной скорости. Вместо нуля, что красовался там совсем недавно, сейчас светилось какое-то число, только весьма и весьма малое. Мы действительно «падали», но со скоростью несчастных сантиметров тридцать в секунду!
Конечно, это меня огорчило. Пусть я не профессионал, но значит ли это, что надо мной можно вот так подшучивать?
– Кошмар! – сказал я спокойно, но вместе с тем и слегка озабоченно. – И правда падаем! Если так пойдет дальше, то от нас ничего не останется витка через полтора.
И я ему подмигнул: мол, вас понял, и нечего меня разыгрывать. Нынешний рейс Коршунов рассматривал как генеральную репетицию. Облет Луны с посадкой в точке старта. Лунолеты типа «Кон-Тики» еще никогда не выполняли подобных рейсов, никто и не подозревал, что они на такое способны. Четверть витка мы уже прошли – осталось три четверти. Три четверти, но никак не полтора.
В его холодных глазах не появилось и тени улыбки – лицо было таким же, как много часов назад, когда Эдик Рыжковский бормотал: «Я просто хотел пошутить».
– Смотри лучше, штурман, – сказал он.
Я последовал его совету. И вдруг понял. Число на указателе скорости не оставалось постоянным. Оно медленно росло – разумеется, с отрицательным знаком. На нас, стало быть, действовала неучтенная слабая сила…
– Что это значит? – озадаченно спросил я.
– Что значит? – повторил он. И вдруг опять закричал: – Я впервые на этой луне, как я могу знать? Я уже спрашивал, штурман, и спрашиваю еще раз: какие есть препятствия на выбранном вами маршруте? Я посмотрел на карту.
– Их нет. Отклонения рельефа от условного нуля не превышают одного-двух километров. Лишь на обратной стороне мы пройдем над протяженным горным массивом с максимальными высотами около трех с половиной километров…
– Что мне та сторона? – крикнул он. – Мы еще пока что над этой, и нас тянет вниз. Что у тебя здесь, штурман? – Он ткнул пальцем в карту. И, надо сказать, именно туда, куда следовало. Все сразу стало понятно.
– Маскон! – обрадовался я. – Локальный концентрат массы! Он-то и тянет нас вниз.
– Отлично, – кивнул Коршунов. – Даже превосходно. Почему же, докладывая обстановку, вы не упомянули об этом масконе?
– А что он может? – пожал я плечами. – Гравитационная аномалия в эпицентре не превышает одного процента. Так записано в лоции. Один процент и без того слабого лунного тяготения! Ну, подпортит немножко орбиту. Но мы над ним быстро пройдем, потом она восстановится. Поле-то потенциальное! Пусть у меня мало опыта, но здравый смысл…
– Значит, вы полагаете, что нам ничего не грозит?
– Естественно.
– Хорошо, –
