торопливо выпустив одну за другой сразу три стрелы – но в цель не попал и рванул правый повод, заворачивая коня. Стрелец, опустив пищаль на ратовище бердыша, нажал большим пальцем спуск. Полыхнул порох на полке, вытянулась в сторону тонкая игла уходящего вглубь ствола пламени, оглушительно грохнул выстрел. Однако за то время, пока огонь успел добраться от фитиля до заряда в стволе, всадник успел промчаться несколько шагов, и ни одна из полутора десятка картечин не достала ни до него самого, ни до его лошади.
Тут же выскочил на поле и помчал вдоль стрелецкого строя, на расстоянии сотни саженей, другой лихой воин, громко выкрикивая:
– Русские, сдавайтесь! Погибнете все! Сдавайтесь!
Следом за ним с теми же криками помчался другой татарин. Для пищали, да еще снаряженной картечью, сто саженей – почти три сотни шагов, было далековато и по степнякам никто не стрелял.
– Скачите, скачите, – покачал головой один из стрельцов. – Скачите, пока сила есть. Завтра на карачках ползать станете…
Дьяк Шермов, услышав выстрелы, недовольно поморщился – нетерпеливые татары рушили все его планы. Они собирались погибнуть сегодня, вместо того, чтобы сдаться завтра. Теперь нужно было либо поднимать стрельцов обратно в седло и бить степняков в спину, коли они навалились на дальний отряд слишком сильно, либо продолжать ждать, если вороги кидаются из стороны в сторону просто в отчаянии и сильной опасности пяти сотням сторожевой заставы нет.
– Салих, еще горячего! – крикнул боярин, поправляя сбившийся с плеча бобровый налатник.
Купленный три года тому назад в Твери узкоглазый холоп понимающе кинулся к суме, наполнил чарку из объемистого бурдюка, поднес барину. Петр Иванович выпил, передернул плечами, привычны жестом промакнул губы кончиком длинной окладистой бороды. Потом, переваливаясь с боку на бок, начал подниматься на ближний пологий холм. Прежде чем решить, как следует поступать, поперва следует своими очами на поле брани взглянуть. Однако с вершины он увидел не степь и перемещающихся по ней воинов, а нескладную коротконогую фигуру, кое-как слепленную из сырой глины, и поднимающуюся навстречу, оставляя за собой мокрые следы.
– А это еще чего? – боярин даже не удивился, увидев голема. Зрелище оказалось столь невероятным, что он просто не поверил своим глазам и отчаянно пытался понять, откуда могло взяться столь странное явление.
Голем тоже остановился, медленно сжал руку в кулак, поднял его над собой и аккуратно опустил на макушку государева дьяка. Склонил голову набок, отвел руку в сторону, с любопытством созерцая исковерканное тело, а потом двинулся дальше.
– Свят, свят, свят… – испуганно закрестились при виде жуткого чудища стрельцы.
Молчаливый глиняный человек, забавно перебирая толстыми короткими ножками, устремился к ним.
– А-а-а!!! – некоторые из воинов, бросая оружие и забыв про стреноженных неподалеку коней, сразу бросились
