мёртвых и шелест сестёр,
Подбираются звери к большому огню
Слушать тёмных людей разговор…
В этом свете что хочешь смогу объяснить:
Сновидения, смыслы, холсты,
Будто сети, тяну полуночную нить
Стихотворства, иллюзий, мечты…
…Как до хижин Гогеновых мне далеко!
Так Откуда мы? Кто мы? Куда…
Полстакана, стакан – и вздохнётся легко
И всплакнётся совсем без труда
О фигурках, в которых сумел хорошо
Поселиться, без выкрика SOS —
Сифилитик, сердечник, искусник, ещё —
Житель тропиков, жёлтый Христос.
АНТРОПОМОРФНОЕ
Словарь реки читается с конца,
Сначала «я», а после остальное.
Лицо волны, от солнца золотое,
Морщинится, как кожа мудреца.
Лицом к лицу два взрослых существа:
Животные, а лица человечьи...
Шипящие куски пространной речи,
Безвестный слог, воздушная строфа.
За валуном три Мойры вяжут сеть,
Вздыхая так, что облако косится,
Полным-полно в телесном небе ситца,
Никто не сможет с этим умереть.
Два зверя пьют мареновый закат,
В когтях – любовь: безумие, объятье,
Кипение листается во взгляде
(Амур с холма залыбился впопад).
Два зверя век вылакивают так,
Что чудища воды глотают слюнки...
Смеркается в ненаселённом пункте,
Ступает призрак в мёртвенный овраг.
Карбункулом любви стоит луна
В небесном своде... ангелы на стрёме
Бегущих строк, китайской лодки в коме,
Плывущего в иллюзиях вруна.
* * *
…там ловкие сарганы в руки шли,
Как мифы места, пахнущие зверем,
И море в луже клюквенной зари
Дышало дзэн-буддийским недоверьем.
Там птицей эксцентрической смотрел,
Держал в руках то ангелов, то нечисть,
Когда Селена встала на ущерб,
Старуха с бритвой задвигала речи
И пряталась в усмешку и врача…
Там задували демоны причалы
И след берегового скрипача…
Не выплакать бемолям этой кары.
Там жизнь сходила… Аполлон, ты где?
Такой глушняк. Не вяжется Эллада.
Я там ловил бамбуковых детей,
Я там вбирал первопричины ада.
СИНИЙ КАМЕННЫЙ ДРОЗД
«Островистые земли…» – промолвишь, и – выпорхнет стих
Васильковым дроздом, даровитым певцом порубежья.
И, конечно, оставлен для рифмы-строфы материк,
Только видится пласт раскурившего
