Нас с Басовым выдвинул директор ФИАНа академик Скобельцын, который в научном мире пользовался безусловным авторитетом. Выдвижение на «Нобеля» – процесс конфиденциальный, называть имена не принято. Можно вызвать раздражение Нобелевского комитета, навредить номинантам. На каких-то этапах по политическим мотивам комитет не замечал наших ученых, на каких-то – мы сами свысока относились к этой премии. Незаслуженно были обделены премией создатель ускорителя высоких энергий Векслер и Завойский, который открыл электромагнитный резонанс. На принципе Векслера работают все мощные ускорители, он на год опередил американские публикации – это стопроцентная премия!
В последнее время каждый год я выдвигаю одного номинанта по физике и одного по химии. Если называть только соотечественников, комитет перестанет замечать эти кандидатуры. Но могу сказать, что Жореса Алферова я выдвигал семь раз. Не хочу заранее давать авансы, но у нас и сейчас есть достойные Нобелевской премии ученые, которых я поддерживаю. Но называть имена – навредить им.
Вопрос: Со студенческих лет вы руководствуетесь знаменитым ЖПЖ – железным принципом жизни. Не могли бы вы его расшифровать?
Ответ: Главное – не подорваться на ерунде. Касается и науки, и быта. В питании предпочитать простые продукты. Следить за здоровьем, гулять перед сном. В работе не преувеличивать свои достижения. Надо работать с людьми, которые есть, а не с теми, кого мы придумываем. Из Института общей физики я никого не увольнял, в свой отдел собирал тех, кого считали склочниками. Если в коллективе возникла склока, виноват руководитель. Ссорятся чаще из-за работы. Это нормально: ученый, который беспробудно уверен в себе, – уже не ученый. Нас так и называли: отдел колебаний и сомнений. Спорт, капустники, умение смеяться – это необходимо в коллективе.
Вопрос: Глупо предполагать, что для великих открытий имеются рецепты. Но все же, каким образом в голову приходят идеи, которые приобретают эпохальное значение? И что сейчас может заставить ученого работать, когда ни зарплаты, ни новых приборов?
Ответ: Многие считали, что у нас с Басовым поехала крыша. Гениальный Ландау, к которому Николай приехал на дачу, сказал, что этого не может быть, потому что не может быть никогда. Но Капица, а он был очень умный человек, сказал: даже если это неосуществимо, идея интересная, ее надо поддержать. В науке нельзя бояться необычных идей. Многие боятся, работают по принципу «у меня есть собственное мнение, но я с этим мнением не согласен». Спустя годы я вернул «долг» науке, поддержал идею Алферова о гетеропереходах, в которую никто не верил.
В ФИАНе защита докторской диссертации Басова была на моей памяти одной из самых сложных. Это парадокс: бурю возражений вызвала та работа, которая получила Нобелевскую и Ленинскую премии. Любой выдающийся результат – это не плод внезапного озарения, а результат тяжелого труда. Мы работали по двенадцать часов, на нас обижались жены и дети. Но что может быть увлекательнее, чем узнавать неизвестное?
