семьи Скрябиных. Несмотря на выгодные предложения из западных лабораторий, передо мной никогда не стоял вопрос, чтобы уехать из России. Я хочу жить в России, чтобы продолжить дело Скрябиных.
Вопрос: Столь симпатичный по литературе образ русского интеллигента, похоже, безвозвратно уходит. Расскажите, каким был академик трех академий Константин Иванович Скрябин.
Ответ: Дед родился в купеческой семье, основатель которой при Петре построил первую теплицу в России. Но особых средств не было, потому что глава семьи влюбился и уехал с актрисой в Маньчжурию. Дед окончил реальное училище, и в университет смог поступить только по высочайшему соизволению. Долго работал ветеринарным врачом. Невесту, мою бабушку, выкрал у семьи в Грузии. Почти все, что наука знает в области паразитологии и гельминтологии, сделано дедом. Абсолютной пунктуальностью он похож на Паганеля. Всю жизнь, день за днем вел дневники – 60 томов хранятся в архиве Академии. Когда мы собирали грибы, он вынимал червячков и сквозь очки внимательно рассматривал их, откладывал для изучения. Более ста видов червей названо именем Скрябина. Я никогда не видел деда без жилетки и галстука. Он свободно говорил на английском, немецком, французском языках и считал, что читать Флобера в переводе неприлично. Дед делил человечество на две части – на тех, кто вежлив, и на тех, кто невежлив со швейцарами. В нашем доме было много ученых, и ребенком я считал, что профессор – это тот человек, который подает чай дедушке. Со мной нянчились великие старики, соседи по даче Обручев и Кржижановский, который рассказывал, как катался на Женевском озере на лодке с Володей и Наденькой. Яркие детские воспоминания – новогодние елки с домашним театром, которые устраивались на даче президента Академии Сергея Вавилова. Самым дорогим подарком тогда были мандарины…
Одна из самых ценных для меня семейных реликвий – книга деда «Моя жизнь в науке» с дарственной надписью мне, студенту биофака: «Дорогому внуку на добрую память. Я с большим удовлетворением признаю, что ты нашел верный путь для работы в глубоко интересующей тебя области науки, – а это является главным фактором того, что именуется человеческим счастьем!». В дарственной надписи в другой книге, которую дед подарил моему отцу-школьнику, есть слова: «Я очень хочу, чтобы, став взрослым, ты усвоил то, чем проникнута каждая страница этой книги: любовь к труду, уважение к научному творчеству и, самое главное, – громадное желание помочь человечеству в недугах». Всю жизнь мысленно я постоянно возвращаюсь к урокам деда…
Вопрос: Такие напутствия в наше время вряд ли услышишь… Сын Хрущева Сергей Никитич рассказывал мне, что из всех биологов его отец, желавший по молоку и мясу перегнать Америку, уважал лишь Лысенко, который ныне видится зловещей фигурой, и Скрябина. Как они ладили? И почему ваш дед не вступил в партию?
Ответ: Однажды Лысенко после разгрома генетики предложил деду устроить дискуссию о том, как уживается паразит с хозяином в социальных условиях на примере
