расставался с фляжкой виски «Johnnie the Walker» с красной этикеткой, за что, собственно, и получил прозвание «Сосунок». Впрочем, перманентная нетрезвость не мешала Питеру прекрасно стрелять из пятнадцатизарядного карабина клокардского образца, который он за точность боя (дело вкуса) предпочитал любому другому оружию. Ну и помучились мы тогда с Питером! По своей уже упомянутой нетрезвости он сначала чуть было не вышел из вагона и не попал нам в руки. Делу помешал охваченный приступом служебного рвения сержант Майлс, внезапно заоравший от избытка чувств: «Руки вверх!» Это Питеру показалось несколько подозрительным, Питер что-то засомневался, стоит ли так уж сразу покидать поезд, а потом случайно и меня в розах разглядел.
Ну и засел он в купе четвертого вагона со своим карабином, виски и заложником (который, как выяснилось позже, числился в розыске как жуткий гомосексуалист-насильник). Долго мы выкуривали Питера. Много он нам нервов попортил и стекол побил, пока у него не кончились сначала патроны, а потом виски… Впрочем, это все лирика.
Помахивая изящной зеленой сумкой с надписью «Tumpstown Army», я медленно двигался вдоль экспресса «Тумпстаун-Арторикс» по выщербленным гранитным плитам первой платформы. Через семь минут экспресс должен был устремиться в далекое далеко, а вместе с ним и я. Дела служебные, а также природная любовь к пиву – вот только что они там понимают под бесплатным пивом? небось, моча какая-нибудь, – призывали меня лично ознакомиться с вновь возникшим в окрестностях Тумпстауна курортным местечком под названием Арторикс. На всякий случай, впрочем, в сумку я положил с десяток полулитровых банок светлого «Асахи» (а кроме того, там же лежали три противотанковых гранаты, запасной пистолетик марки «иерехон 941», рация, несколько любимых компакт-дисков в очень прочной коробочке и еще масса полезных вещей вроде наручников и зубной щетки. Согласитесь, что в некоторых ситуациях зубная щетка вовсе не оказывается лишней! И я надеюсь, никто не подвергает сомнению целесообразность наручников).
И все было хорошо и даже замечательно, и небо такое, в общем, синее, и птички – такие голосистые, но когда я уже дошагал до своего вагона и ногу даже занес с целью вступить внутрь, раздался писк мобильника. Я с удивлением узнал, что полномочный представитель фирмы «Арторикс» не только в курсе, что я еду этим поездом, – ясное дело, в век тотальной компьютеризации узнать, на чье имя приобретен билет, не составляет никакой проблемы, – но просто жаждет, чтобы я ехал с ним вместе в специальном вагоне (первый от головы) и уверяет при этом, что мое общество ему будет очень, очень и еще раз очень приятно.
Тронутый такой заботой, я поставил ногу обратно на гранит и, размышляя над тем, что бы это все значило, направился к голове поезда.
У входа в первый вагон я обнаружил двух симпатичных молодых людей в аккуратных белых костюмчиках, на кармашках которых красным было вышито: «Арторикс». Молодые люди были чем-то удивительно похожи и вообще смахивали больше на охранников, чем на обслуживающий персонал. Вызывающе убрав руки за спину, они стояли по бокам от двери, а в проеме
