такая сученция, – ржал Маратик, – выкладывает мне 500 франков. Кому от этого плохо?
Светка тогда тоже смеялась: хорошо умел рассказывать «лжесвидетель», в красках.
– Потом и про меня кому-нибудь будет так же: «Дали мне штуку баксов, нашел я одну дуру. Кому от этого плохо?»
Но злобствовать по поводу Мараши не было времени. Чего уж теперь. Этот-то, «подыхающий», не виноват, его повели, он и пошел. Может, и правда, напали на деревенского дурачка, порезали, выпил лишнего, поругался с кем. А Марат, скорее всего, и сам не знал, и денег не брал: ему сказали «аппендицит», он и поверил. Поэтому и к ней привел.
Так думать было легче. Злость и обида мешали собраться, сосредоточиться, а ей требовалось сейчас много сил. Ясно было одно: к врачам обратиться она не может – те сразу сообщат в милицию, а кто знает, в чем замешан ее гость. Следовательно, замешанной окажется и она, кто поверит ее уверениям, что знать не знала, ведать не ведала? И тогда она не улетит…
Нет, нельзя пугаться. Надо лечить его. Он молодой, крепкий, жить хочет, выкарабкается.
Стараясь не дышать от ужаса и отвращения, Светка обильно полила жуткие раны зеленкой.
– Теперь нужна та, вонючая, мазь. – Она усиленно пыталась вспомнить название. Не получилось.
Светка плюнула и пошла в аптеку. «Найди то, не знаю, что»… Так и сказала:
– У меня палец на ноге нагноился, мне нужна мазь, которая пахнет противно.
– Мазь Вишневского, – засмеялась аптекарша, – правильно, самое лучшее средство.
Светка пробила в кассе за пять банок. Фармацевты заудивлялись: для пальца двух-трех мазков хватит.
– На будущее, – пришлось пояснить туманно.
Из аптеки она пошла прямо в церковь: звонили колокола, как будто помощь обещали. Купила две самые большие свечки, одну поставила у распятия. Еще в школьные годы, когда у них было жутко популярно высчитывать по датам рождения судьбу, одна их классная прорицательница насчитала, что живет Светкина душа десятую жизнь, поэтому очень мудрая, и что у нее нет ангела-хранителя, а присматривает за ней сам Господь Бог. Чушь, конечно. Но иногда Светка ощущала, что кто-то свыше ею руководит, помогает, оберегает. Она была уверена, что Бог ее слышит.
– Боженька, миленький, умоляю Тебя, помоги, пожалуйста (как же за него просить, безымянного?), помоги, пожалуйста, Ты знаешь, кому. Не дай ему умереть. Он же еще молодой. Ему надо пожить. Ему очень плохо. Утоли его страдания, умоляю Тебя.
С другой свечой пошла к Богородице:
– Пресвятая Дева Мария, Матерь Божия, заступись, пожалуйста, за раба Божия, Ты знаешь, кого. Помоги мне его вылечить. Пожалей его, как Сына Своего.
Молитвы принесли бодрость и надежду.
Дома ее больной посмотрел осмысленным взглядом. Наверное, антибиотик начал помогать.
– Сейчас раны лечить будем. Снимай штаны, – приказала Света. – Я все уже видела, не стесняйся.
Она
