указательным пальцем полных влажных губ и улыбнулся.
Когда лысый мужчина начал меняться, Володя проснулся. Последним, что увидел Паровоз, был оскалившийся медведь с объективами фотоаппаратов вместо глаз.
Володя встал. Тоня что-то прошептала и перевернулась на другой бок. Одеяло задралось, обнажив ее аппетитные ягодицы. Паровоз прошел в кухню, достал банку «яги» из холодильника, открыл и сделал три жадных глотка. Сон тяжелым грузом давил на сознание, но еще пара глотков «Ягуара» облегчила эту ношу. Проходя мимо спальни, где кувыркались Вася и Соня, Паровоз услышал музыку. Он бесцеремонно открыл дверь и вошел.
– А, Паровозик, заходи, – улыбнулся Вася.
Володя сел рядом с хозяином квартиры и уставился на танцующую Соню.
– Че у вас тут? – спросил он и криво усмехнулся.
– Стриптиз, – ответил Василий и уже шепотом добавил: – Слышь, Паровоз, давай меняться.
Вова вопросительно поднял бровь, но по наглой улыбке приятеля все понял.
– Иди, – разрешил он.
Вася ушел, а Соня изгибалась под какую-то медленную композицию. Когда лифчик упал на ширинку Паровозу, он почувствовал возбуждение. Кошмар начал затуманиваться, а когда Соня нагнулась, показав Володе округлый зад во всей красе, медведь, лысый мужик и дерьмо на палочке были забыты.
Девушка уже была обнажена, но в кровать не спешила, да и Паровоз ее не торопил, несмотря на возбуждение, бьющееся в паху. Соня схватила гирлянду, оставшуюся с Нового года, и начала выплясывать с ней, то надевая ее на плечи, словно шаль, то проводя ею между ног. Мелодия уже сменилась, но неугомонная Сонечка продолжала танец. Он не видел, когда она успела включить гирлянду, но новогоднее украшение начало подмигивать в такт музыке.
Тоня стонала за стеной – Васька старался. Володя улыбнулся, и только когда с губ стриптизерши-самоучки слетел стон боли, он обратил внимание на то, что танец немного странный. Девушку будто трясло от холода. Паровоз вскочил с кровати.
– Что с тобой?
Соня продолжала, выпучив глаза, трястись. Володя подошел к ней и взял за плечо. В глазах вспыхнуло, и Паровоз отлетел назад. Перед тем как потерять сознание, он увидел рядом с Соней лысого мужика из своего сна. Только теперь незнакомец состоял не из плоти и крови, а из миллиона маленьких молний и искр.
Ольге стало скучно. Причем СКУЧНО большими буквами. Болван, возомнивший себя ее мужем, хозяином и еще черт знает кем, постоянно был рядом и все время ревновал, ревновал, ревновал… Как он надоел, черт бы его побрал! Стояла ли она с мальчишками – ревность, с преподавателями – ревность, с девочками… А, вы о пацанах разговариваете! Причем он не спрашивал. Отелло утверждал. На-до-е-ло! А ведь ничего и не было.
Была ли так свята Оля? Даже если и нет, что с того? Ей очень нравился Вячеслав Андреевич – физрук. Возможно, и физрук, и Юрка догадывались о симпатиях Ольги. Тогда поведение последнего понятно, а вот Вячеслав был холоден, как и со всеми
