вдруг отчетливо произнес отец и пошел в сторону сына.
Пашка вовремя среагировал и за секунду до того, как в его подушку воткнулось жало огромной отвертки, вскочил с кровати. Хмель улетучился, и запах перегара его уже не волновал. Паша метался по комнате, уклоняясь от выпадов родителя.
– Что с тобой, отец?!
– Сла Шаса по сошше, – произнес Семен, будто это как-то объясняло его поведение, и ударил отверткой еще раз.
Паша увернулся, и оружие с хрустом вошло в дверное полотно. Парень не стал мешкать – оттолкнул отца, открыл дверь и выбежал из комнаты. В квартире оставаться было нельзя. Что бы ни случилось с отцом (сошел с ума, накурился или напился), в одном помещении с ним находиться нельзя. Паша подбежал к входной двери, обулся, схватил куртку. Ему оставалось сделать еще один шаг, когда отвертка вошла в его правую руку чуть выше локтя. Боль пронзила всю руку. Паша взглянул на родителя, и ему показалось, что по телу отца прошла голубоватая электрическая волна, будто он наэлектризовался. Парень развернулся и выбежал из квартиры.
Как только закрылась дверь, тело Семена Курагина дернулось, и он упал. Отвертка отлетела к полке для обуви. Семен содрогнулся, по всему телу побежали электрические волны – они искали выхода. Рука Курагина вытянулась вперед и коснулась розетки, проведенной специально для бритвы и фена. Голубые волны начали сбегаться к кисти руки и, собравшись в сгусток энергии, рванули к розетке. Розетка заискрила, сопротивляясь вторжению незваного гостя, но потом все же приняла, выпустив тоненькую струйку дыма. Семен еще раз дернулся и затих.
– У Масы на кармаске маки и ромаски, – произнесло чудовище и бросилось на Машу.
Стрельцова вскрикнула и проснулась. Кошмары ей не снились уже лет пять. Может, конечно, и снились, но она их не помнила. Этот же сон был таким ярким, что девушке даже казалось, будто она попала в какой-то жуткий мир и в нем происходит все по-настоящему. Машу могут сожрать. Она посмотрела на часы над компьютерным столом и встала. Было десять минут десятого. Она проспала четыре часа, но чувствовала себя выспавшейся. Только ночной кошмар оставил тяжелый след.
Во сне она попала в какое-то здание. Большое строение. Скорее всего, двухэтажное. Оно напоминало Дом культуры или деревенский клуб. Дверные проемы были настолько низкими, что даже Маше с ее ростом метр шестьдесят восемь приходилось нагибаться. Первые две комнаты, в которые ей удалось заглянуть, не представляли из себя ничего необычного, а вот третья удивила девушку по-настоящему. Маша остановилась на пороге и буквально открыла рот. Все стены пестрели надписями. Девушка подошла к одной и прочитала ее:
– Сэпчет коске петусок: видис пысный гребесок? Сепчет коска петуску: саг сагнес – и откусу!
У Маши по спине поползли мурашки даже сейчас от одного только воспоминания. Она подошла к другой надписи:
– Шало было, штало мыло.
Она не поняла, о чем это, но перешла к другой надписи. И тут появился монстр. Теперь она даже не помнила, как он выглядел, но страх еще был в ее сердце. Маша знала, что скоро забудет эту муть. По крайней мере,
