это один контролируемый канал, тогда как в отсутствии жесткой власти наркотики идут по всем каналам, включая официальные, дипломатические и особенно военные. Таможенники не проверяют военный транспорт и военные грузы, а этим почти всегда пользуются нечистоплотные офицеры.
Оставшиеся до моей демобилизации несколько месяцев были достаточно трудными, один раз меня даже чуть не убили. Все закончилось весной восьмидесятого, когда группа контрабандистов попыталась прорваться через нашу границу. Мы их остановили. Всех четверых. А они убили Кирьяна, которому оставалось служить всего два дня. Иногда бывает в жизни и такое невезение. А в меня пуля угодила рикошетом, и я попал в больницу еще на несколько месяцев. Ранение в плечо было не таким опасным, и я надеялся выйти довольно быстро, но в госпитале мне занесли инфекцию, и началось общее заражение крови, едва не отправившее меня на тот свет. В результате я вместо положенного месяца провалялся целых четыре и вернулся домой истощенный и похожий на бежавшего из фашистского концлагеря узника. Разумеется, в восьмидесятом году я уже не успел подать документы в институт. А если совсем честно, и не собирался этого делать.
Конечно, нам с Кирьяном очень не повезло. Ведь мы должны были выйти в наряд ночью, а поменялись с новичками и решили идти днем, чтобы было спокойнее и удобнее. А оказалось, что сами выбрали себе судьбу. Его убили, а меня ранили. И я в августе восьмидесятого при-ехал в Казань.
Устроился на завод, где работал мой отец, подсобным рабочим, и меня довольно быстро перевели в цех вальцовщиком – очевидно, в память об отце. Но на заводе мне очень не нравилось. Через несколько месяцев я уволился и пошел работать в местную типографию обычным рабочим, куда мне помогла устроиться мама. Там тоже не очень понравилось, и тогда я твердо решил уехать в Москву. К этому времени умерла моя бабушка, оставив двухкомнатную квартиру. Зарина уже встречалась с молодым парнем, и их свадьба была намечена на следующий год, когда Зарина должна была окончить свой медицинский институт и стать дипломированным врачом. У ее жениха была отдельная квартира, так что, продав квартиру бабушки, мама вручила мне деньги на поездку в Москву. Очень большие по тем временам деньги – пять тысяч рублей. Чувствуя себя миллионером, я сразу взял билет в Москву, твердо решив попытать счастья в столице, где прежде никогда не был.
Через несколько дней я прибыл на площадь трех вокзалов. Москва произвела на меня оглушительное впечатление, просто невероятное. Я поехал к нашему дальнему родственнику – Мусе Хайрулину, который жил где-то в Черемушках. Его дом я искал часа два, пока наконец не нашел эту дурацкую типовую девятиэтажку. Родственник оказался неприятным типом лет пятидесяти; он долго не открывал дверь, выспрашивая меня о моих родственниках и знакомых, а когда я уже собирался махнуть рукой и плюнуть на этого гниду, все-таки открыл.
Принял он меня нелюбезно. Сразу предупредил, что в квартире
