«Время» 8 фев. 2000 г.
Не думаю, что они [олигархи] уж так подтухли, а я думаю, они маскируются под полудохлых.
Выйдут – сядут.
Мы не можем оголить спину армии.
Над принятием законов думают сотни и сотни, а над тем, как обойти закон, думают миллионы.
Общество должно отторгать все, что связано с сексом.
Кто хочет прятаться по пещерам, пусть прячется, но кто не спрятался, я не виноват.
Мне в страшном сне не могло присниться, что я когда-нибудь, вы зря смеетесь – я говорю совершенно откровенно, буду участвовать в выборах. Потому что мне кажется, это абсолютно бессовестное дело.
То, как прошла избирательная кампания, избавило меня от главной необходимости – необходимости вводить в заблуждение массы населения.
Пытаются, я бы даже сказал грубее, раздувать какие-то политические жабры.
Если человека все устраивает, то он полный идиот.
Сейчас получается, что если у человека есть фуражка и сапоги, то он может обеспечить себе и закуску, и выпивку.
С трудом переживаем изобилие.
Государство держит в руках дубинку, которой бьет всего один раз. Но по голове.
Если вы готовы сделать себе обрезание, то я вас приглашаю в Москву. (…) И я порекомендую сделать операцию таким образом, чтобы у вас больше ничего не выросло.
Война войной, а обед должен быть по расписанию.
Если мозги утекают, значит, они есть. Уже хорошо.
Мне просто не хочется, чтобы исполнительная власть в стране чрезмерно увлекалась политической тряской. У нас есть органы власти, которые профессионально этим занимаются.
Указывая на свой рот:
Сюда смотреть и слушать! А кому неинтересно – те могут уйти.
Я вот разговаривал с одним директором, не буду говорить с каким. Он всю жизнь работал в отрасли, не скажу в какой.
Я читаю ваши мысли, и уже
