иначе от этой душной вони его точно вывернет.
Оксане стало стыдно. Ну что за эгоизм, в самом деле! Учитель тянет на себе почти тридцать человек, а она собралась ночными страхами делиться. Дура!
– Нет-нет, я просто хотела… ну, я думала, что вы… – Она окончательно запуталась в словах, замолчала и чуть было не расплакалась.
– Ну, хорошо. Тогда давай отложим на завтра. Обсудим всё, что ты увидела этой ночью, и вместе подумаем. Ладно? А сейчас посмотри, что нам нужно, составь список, пока я буду собираться. И не забывай за всеми присматривать – я на тебя надеюсь. Особенно за Олегом.
– Конечно!
Она улыбнулась, мгновенно забыв и слезы, и ночные видения. Конечно, за Олегом она присмотрит в первую очередь, тут даже и говорить нечего. Ей это только в радость!
Оксана снова схватила Учителя за руку, прижала к щеке и быстро ускакала в комнату. Игорь посмотрел ей вслед, вздохнул с облегчением: ну вот, всё уладилось. Никакой болтовни с больной головой, никаких психологических этюдов. Девочка занята и – самое главное – счастлива.
И с Пустым хоть какой-то просвет появился. Игорь готов был махнуть на парня рукой – тот твердо решил закончить эту жизнь, чтобы начать следующую, которая, как он верил, вряд ли будет хуже. И последовательно шел к своей цели. Год назад Олег разом потерял любимую, веру в людей и смысл жизни, и на него давно уже не действовали разговоры и проповеди. Таблетка эйфорина утром, два стакана водки вечером – вот и вся реабилитация. И вдруг совершенно неожиданно между Ксаной и Олегом появилась какая-то странная симпатия, любовь – не любовь… сразу и не скажешь. Они просто сидели вместе часами, Пустой что-то вполголоса объяснял новой подруге короткими рваными фразами, девушка слушала, кивала, то ли в самом деле соглашаясь, а может, чтобы не расстраивать недоверием.
Игоря совершенно не волновало, о чем они шепчутся. Всё идет хорошо. Поговорят, успокоят друг друга, может, приласкают еще. И кошмары будут пореже сниться.
Сквозь тягучий, мучительный полусон-полубред откуда-то снаружи просочился крик. В любом другом случае Олег и внимания бы не обратил – мало ли здесь стонов и воплей, но голос показался знакомым. Кто это здесь, в его собственном сне? Любопытство потянуло за собой, и он полез, полез вверх, как водолаз из океанских глубин, высвобождаясь от тяжелого гнета видений и не менее тяжелого похмелья.
С трудом разлепив распухшие веки, он обвел взглядом комнату. Пустой стол, кресла с изодранной обшивкой, рядом на лежанке спит, свернувшись эмбрионом, кто-то свой, привычный, но кто – со спины не понять. Из-под короткого пледа видны только худые ноги в потемневших от грязи и пота полосатых носках. У стены свалена использованная пластиковая посуда – ножи, вилки, стаканы. Ждет Учителя, кроме него на улицу никому выходить нельзя. Да и не пойдут – не тянет. Кому-то, как бедной Оксане, страшно, а таким, как он сам, давно уже всё равно.
В углу, рядом с ножкой стола примостилась недопитая бутылка водки. Наклейка отодрана, но и так понятно, что это за
