свет на функцию Я (je) в психоаналитическом опыте, каковой ставит исследователя в оппозицию любой философии, исходящей из cogito. Стадия зеркала есть идентификация, то есть трансформация, которая происходит с субъектом, принимающим на себя некий образ. Здесь, по Лакану, обнаруживается своего рода символическая матрица (matrice symbolique), «в которую я устремляется как в некую первоначальную форму, прежде чем объективироваться в диалектике идентификации с другим и прежде чем язык восстановит ему в универсальном его функцию субъекта»[117]. Эта форма представляет собой Я-идеал, поскольку служит источником вторичных идентификаций, то есть функций либидинальной нормализации. Задолго до социальной определенности эта форма располагает инстанцию собственного я (moi) на линии вымысла (fi ction), неустранимой и асимптотически присоединяющейся к становлению субъекта.
Целостная форма тела, таким образом, дана субъекту как гештальт, то есть экстериорно, так что форма эта скорее конституирующая, чем конституируемая. Гештальт, содержательность которого связана с видом (espèce), символизирует «ментальное постоянство Я» (la permanence mentale du je). Для этих имаго зримый образ является порогом видимого мира, поскольку мы полагаемся на видимое в зеркале имаго собственного тела. Биологические эксперименты (Лакан не ссылается прямо на Валлона, но речь, несомненно, идет и о его работах) показывают, что он способен оказывать формирующее действие на организм. Эти факты ставят проблему значения пространства для живого организма, и Лакан подчеркивает, что в том пространственном «пленении»[118], которое высвечивает стадия зеркала, выявляется органическая недостаточность (insuffisance organique) природной реальности человека – «если, конечно, мы по-прежнему придаем какой-то смысл термину «природа»[119]. Таким образом, функция стадии зеркала оказывается частным случаем функции имаго, каковая состоит в установлении отношений биологического организма с окружающей реальностью. У человека это отношение с природой искажено имеющей в нем место «лакуной» (sein), неким изначальным «Раздором» (Discorde), вызванным чисто анатомическими причинами: незавершенностью пирамидальной системы и превалированием высших аппаратов центральной нервной системы. Таким образом, стадия зеркала есть историческая драма, производящая фантазмы, переходящие от раздробленного образа тела к ортопедической форме, а затем и к «надетым на себя доспехам отчуждающей идентичности». Таким образом, собственное я (moi) есть что-то вроде описи (récolements).
Лакан уже вскользь говорит о паранойяльном характере человеческого сознания, структурированного «социальной диалектикой», и подчеркивает, что паранойяльное отчуждение (aliénation paranoïaque) определяется поворотом от зримого Я к Я социальному. С этого момента Я (je) связано с социально разработанными ситуациями. Термин «ситуация», по-видимому, позаимствован у Сартра, на которого Лакан в этой речи обрушился с резкой критикой, о которой мы поговорим чуть ниже.
Далее
Эту идею «пленения» Лакан заимствовал из статьи Р. Кайуа, опубликованной в 1938 г. Кайуа утверждал, что мимикрия не служит механизмом приспосабливания организма к окружающей среде, но является результатом «захвата» его окружающей средой: «искушение пространством» приводит к нарушению границы между организмом и средой. См.:
