слышно повторила я.
Маг покачал головой, но послушался и вышел из спальни.
– Должна сказать, милорд, – я встала так, чтобы больной не смог до меня дотянуться, – что без должного ухода уже очень скоро ваши раны загноятся, и вы будете испытывать боль, и близко несоизмеримую с той, что чувствуете сейчас.
Лорд Горн едва заметно поморщился, но промолчал. На лбу его выступили капельки пота. Тьма исчезла.
– Я понимаю, что вам не нравится чувствовать себя беспомощным, но…
– Понимаешь? – перебил меня раненый. – К ресу твое понимание! Мне никто не нужен! Иди отсюда!
Он пошарил рукой по постели, пытаясь отыскать что-то, чем мог бы в меня запустить, но арсенал метательных предметов, к счастью, уже успел закончиться, и Горну ничего не оставалось, как смириться с моим присутствием.
– Я не уйду, милорд, можете даже не стараться, – твердо ответила я, а потом наклонилась, разглядывая сбившиеся повязки.
Дело было плохо. Одна нога покраснела и сильно распухла, из-под бинтов выступали буро-желтые пятна гноя. Вторая выглядела не лучше, разве что ран на ней было меньше. На груди виднелись два воспаленных шрама, а на шее – длинный, глубокий порез, стянутый редкими швами.
– Пошла вон! – дернулся раненый. – Чтобы духу твоего здесь не было!
Ага. Так я и послушалась! Если я сейчас уйду, к утру у него, скорее всего, начнется горячка. А там и до надгробного памятника недалеко.
Я обвела комнату взглядом, увидела стоящий на подоконнике бокал и удовлетворенно кивнула. То, что нужно. Стеклянный стакан был наполовину полон.
Достав из сумки касильскую настойку, капнула десять капель в воду и неслышно подошла к больному.
– Милорд.
– Ты еще здесь? – рявкнул тот и грубо выругался.
А я, не мешкая, влила ему в рот разведенное лекарство.
– Ты! – от неожиданности проглотив микстуру, взбешенно просипел больной, но губы облизал с видимым облегчением. Видно, графа давно мучила жажда. – Как ты посмела? Я тебя…
В этот момент голова его свесилась с подушки, и он затих.
– Ну вот, – удовлетворенно кивнула я. – Как говорится, через «не хочу» к выздоровлению.
Времени у меня было немного. Кто знает, как надолго хватит действия настойки? Обычно я могла с точностью до минуты предсказать, когда пациент очнется, но этот случай был слишком тяжелым, и сложно было делать какие-либо прогнозы.
Не медля больше ни секунды, тщательно протерла руки обеззараживающей настойкой и принялась за перевязку. Работа была привычной – снять старые бинты, промыть раны, осушить их, оросить раствором апеса, обработать края, заложить в полость вытяжку из крапеня и перевязать. Со второй ногой мне пришлось повозиться. Там понадобилось ставить дренажи и откачивать гной.
Время шло, гора грязных, окровавленных бинтов и салфеток росла, а раненый лежал, не шевелясь и не подавая признаков жизни. Я закончила почти со всеми его ранениями, оставалось только лицо.
Кинув взгляд на наручные
