ждать.
Я посторонилась, пропуская Каллемана, и собиралась выйти вслед за ним, но графиня неожиданно окликнула меня:
– Кэтрин, ты не могла бы остаться ненадолго?
– Да, миледи.
Я чуть склонила голову, с непроизвольным интересом разглядывая подол элегантного серого платья графини, тонкие шелковые чулки, остроносые туфли на небольшом каблучке.
– Подойди ко мне, – приказала леди Горн. Голос ее звучал тихо, но в его интонациях мне почудилось напряжение. – Скажи, правда, что лорд Горн умирает? – дождавшись, пока я встану перед ней, спросила она.
– Доктора полагают, что да.
– А ты? Как считаешь ты?
Графиня впилась в меня взглядом.
– Я всего лишь сиделка, миледи, – как можно смиреннее сказала в ответ.
– Но Эрик говорит, что ты сумела поставить его на ноги.
– Лорд Каллеман преувеличивает, миледи. Его рана зажила без моего вмешательства.
– И все-таки, – леди Горн снова пытливо заглянула мне в лицо. – Ты же можешь предположить…
– Я надеюсь, что Единый будет милостив к лорду Горну.
Мне не хотелось поддаваться непреодолимому желанию рассказать графине все, что знаю. И даже то, чего не знаю.
Взгляд ее глубоких черных глаз вынуждал меня сделать это, но я держалась. Проклятая магия… Видно, у матушки графа что-то вроде ментального дара. И сейчас она пытается применить его ко мне. «Корабли лавировали-лавировали, да не вылавировали». Сосредоточенная на том, чтобы правильно выговорить фразу, я смогла преодолеть чужое влияние. Этому фокусу меня научил Жиль – старый картежник из «Серой Утки». Жильберу не раз доводилось играть с одаренными, и он знал много всяких приемчиков, помогающих справиться с незаметной «промывкой мозгов».
– Кэтрин, ты должна сказать мне правду, – мягко произнесла леди Горн.
– Я делаю все возможное, чтобы лорду Горну стало легче, но я не могу обещать, что милорд поправится.
– Но вы с ним…
Графиня не договорила.
– Если у него хватает сил на…
Она снова не стала заканчивать свою мысль.
– Разумеется, ты понимаешь, о чем я.
Леди Горн посмотрела на меня выжидающе.
– Это не то, о чем вы подумали, миледи. Я просто помогала милорду лечь.
– Ах, ну да. Теперь это так называется, – тонко усмехнулась графиня.
Она замолчала и отвернулась к окну. Несмотря на возраст, леди Горн была очень красива.
Белая, почти фарфоровая кожа, высокие скулы, тонкий точеный носик, пухлый капризный рот. Лишь небольшие морщинки в уголках глаз, да проницательный, умудренный опытом взгляд выдавали в ней много пожившую женщину.
– Можешь идти, – неожиданно сказала она и небрежно махнула рукой, словно прогоняя надоедливую муху.
Похоже, графиню расстроило мое нежелание «сотрудничать». Но тут уж ничего не поделаешь. Откровенничать я не люблю, да и, если честно, не умею.
– Миледи, –
