словно в рот воды набрав, замотали головой в знак полного согласия, не то смирения.
– Тогда решено. Всё отлично! – заверил я Пьерика и Герту. – Об остальном вы сами поговорите…
Ребята хотели взяться за работу сразу же, с утра. Пьерик повел их за собой, хотел показать, с чего начинать.
Я сходил приготовить свежую порцию кофе, вернулся в подносом в сад. Какое-то время мы с Элен сидели на улице, прячась от солнца под зонтом. С утра опять нещадно палило. С моря сегодня наплывали высокие кучные облака. Солнце время от времени пряталось, но ненадолго. И как только облака расступались, начинало печь еще сильнее. Я подумывал сходить сменить шорты на брюки. А впрочем…
Элен выглядела чем-то озабоченной. Мое гостеприимство ей уже наскучило? Или я сам? Волновалась за брата? Но ее можно было понять. Мне припоминался вчерашний разговор, когда оба бахвалились своей безбилетной ездой. Показной оптимизм, конечно, не мог ввести в заблуждение. Брат вкалывал, не просыхая, зависел от заработков, от обстоятельств и, в конечном счете, от чужих прихотей, – куда уж больше.
Элен сходила за панамой и заодно принесла забытую мною сахарницу.
– Вы не волнуйтесь за него. Он еще и отдохнет здесь, – сказал я. – Всё же воздух, природа… Герта, я уверен, подкормит их немного. В таких семьях хорошо питаются. На обед ростбиф, курица, стручковая фасоль, обязательно салат, сыр. Да и десерт…
– Я не волнуюсь.
По тону было ясно, что я угодил в точку.
– Конечно, я понимаю, так жить нельзя. С другой стороны, когда ты молод – всё это опыт, – сказал я. – Настоящий, очень нужный потом. Когда нам двадцать–двадцать пять, всё внешнее не имеет значения. С нас как с гуся вода.
Мария, поколебавшись, кивнула.
– Славный парень, – добавил я. – Как же нам, русским, и везет и не везет.
Она вскинула на меня виноватый, немного тающий взгляд.
– Когда я в Канны приехал… к вам на выставку, у меня было то же самое чувство. Лица красивые у всех, породистые. А жизнь протекает… трудно, скромно. Чувствуется нужда, ограничения во всем. Это часто видишь в русских… Он тоже с вами в Минск ездит?
– Коля? Нет, что вы! Он совсем другой, – не сразу отреагировала она. – На меня они с друзьями смотрят как на… на заблудшую овцу. Коля живет сегодняшним днем. А я…
– А вы нет?
– Не знаю. Сестра Ольга меня иногда так называет – заблудшей овечкой.
– Это очень трогательно. Ваше отношение к Коле, – сказал я. – Если бы у меня была такая сестра, я бы стал, наверное, другим человеком.
– Каким другим?
– Даже трудно представить. Добрее был бы. Проще бы относился ко всему. Мы часто видим мир таким, каким он нам показался однажды. В какой-нибудь важный момент, о котором мы даже не помним. – Я не мог сформулировать свою мысль точнее.
– В детстве?
– В детстве и позднее.
– Но
