пока Элен объяснялась с сестрой Ольгой, они поочередно поглядывали в мою сторону. Я уже было вознамерился подойти к ним, чтобы заодно предложить свои услуги с отъездом в гостиницу, ведь я мог взять в машину, двоих или троих, но Элен уже направилась ко мне.
Засматриваясь в сторону, ломая руки, она объявила, что всё в порядке, ее «отпускают».
– Я ведь сама по себе, – добавила она с неловкостью. – Я просто обещала помочь. Но всё сделано. Теперь с меня толку всё равно… – Она осеклась.
– Вот и отлично. Заедем, заберем ваши вещи, – сказал я. – Я вас подожду где-нибудь. И ужинать будем уже там, наверху. Идет?
Она уставила на меня благодарный взгляд. В этот миг я кажется впервые почувствовал какую-то новую для себя тоску вперемежку со свежестью в душе, тоже новой и еще непонятной.
– Это действительно так высоко? – спросила она.
– Не очень.
– Я позвоню Коле?
– Да, конечно… А пока пойду поговорю с вашими, – поторопил я. – Мы с собой можем забрать и сестру Ольгу, и еще кого-нибудь. Зачем им ждать?
Не дожидаясь ответа, я направился к группе предлагать свои услуги.
Сестра Ольга отреагировала на мое предложение без удивления, без ложной скромности – лишь кротко поблагодарила. И две ее помощницы, которым она предложила ехать с нами в машине, решив, что запаркована она где-то здесь же, рядом, с детским оживлением стали хватать свои пожитки, пластиковые пакеты с надписью супермаркета «Монопри».
– Нет-нет, не торопитесь, – остановил я всех. – Я схожу за машиной, она в улочке рядом. Я подъеду прямо сюда. – Я показал на стоянку возле булочной.
Элен приблизилась к нам. И вдвоем мы направились за машиной.
И уже через четверть часа мой рыдван выруливал под команды навигатора по узким улочкам в сторону центра Канн, чтобы оттуда попасть в отель, находившийся в противоположном предместье города.
Элен, сидевшая от меня справа, или уж действительно Леся, как звала ее матушка, то и дело опасливо косилась на меня краем глаза. Имя «Леся», хотя и непривычное для моего слуха, мне очень нравилось. Она отдавало чем-то лесным, свежим, чуть ли не росистым, как мне вдруг чудилось. По улицам Канн катать в моем стареньком английском «ягуаре» трех монахинь из Белоруссии. Да еще и без страховки… Случалось ли со мной что-то более необычное за всю мою жизнь? Это был какой-то экстрим. Но в ту минуту я никому не смог бы этого объяснить. Казалось, Элен всё это чувствует, поэтому и косилась на меня с вопросительным пониманием.
Когда я притормаживал на светофорах, взвизгивал ремень генератора. Наверное ослаб, растянулся. В зеркало заднего вида я видел, что звук вызывает у пассажирок озабоченность. И был вынужден объяснить, что в этом нет ничего страшного, что это не поломка. И чтобы чем-нибудь отвлечь их, успокоить, я включил радио.
Что-то неожиданно громыхнуло, вдребезги рассыпалось и заполнило весь салон. И уже трудно стало не узнать знакомый, сто раз уже слышанный пассаж из Брамса…
