контору. Иногда мы созванивались, обычно на Страстнóй неделе перед русской Пасхой или под Рождество, в первых числах января. Мы приглашали друг друга пообедать. И почему-то платил за обед всегда я, хотя доходы Робера во много крат превышали мои во все периоды нашего знакомства. В счет моих былых долгов, – так я это себе объяснял, – по большей части моральных, которые тянулись за мной с России как вечное напоминание о том, что мне не сладко жилось в молодости и что мне кто-то тогда помогал. Именно поэтому я и не обижался.
Мои проблемы мы обсудили с Робером по телефону. Когда я зашел к нему в офис, чтобы окончательно обо всем договориться, наша встреча, начавшаяся как всегда с объятий, свелась к обсуждению личной жизни.
Адвокатская контора выглядела фешенебельной. Мрамор в подъезде и на лестнице, паркет, витражи, просторные коридоры. Со дна улицы Сент-Оноре тянуло тяжелыми летними парами и выхлопными газами. Шумновато конечно. Но по парижским меркам – роскошь. Так вот праведность иногда всё же сочетается с практичностью. Даже не верилось.
Робер закрыл окно, включил кондиционер, попросил немолодую матрону, ассистентку, приготовить нам чай и объявил мне, что стал специализироваться в сетевом законодательстве, в юридической проблематике, связанной с айтишными технологиями и цифровой реальностью. А затем он вдруг пожаловался на свои годы, пятьдесят с небольшим, на возрастной кризис, который на него, мол, взял и обрушился. А обернулось это разрывом с женой, семьей. Он жил новой жизнью с другой женщиной.
И в это тоже никто бы никогда не поверил. Вот тебе и пятеро детей, вздыхал я про себя. Вот и незыблемое мещанское существование, которому я так иногда завидовал, слишком уж оно напоминало мне мое безоблачное детство.
Робер предлагал абонемент на юридическое обслуживание с твердой годовой ставкой, разбитой по месяцам. Однако цену называть не торопился, предпочитал выяснить для начала, что именно будет входить в перечень услуг. Я чувствовал, что он просто боится напугать меня ценой.
Уже уходя, когда я миновал холл, где у окна располагалась конторка секретарши и почему-то пахло завядшими розами, за письменным столом я увидел привлекательной внешности молодую особу. Во время моего прихода ее просто не было на месте. Поймав на себе приветливый взгляд, я почему-то догадался, что она и есть причина жизненного краха Робера. И в тот же миг я подумал, что мне придется, наверное, продолжать поиски адвоката.
Через день я позвонил Роберу, чтобы запросить у него черновики будущих документов – учредительный акт, пакт акционеров, договор на использование торговой марки и моей личной жилплощади в качестве юридического адреса на первое время, чтобы было самым правильным решением. Я хотел увидеть товар воочию, хотел подумать. Робер объявил мне цену. Девять тысяч евро в год. Но как я понимал – это только на первое время. А что потом?
В те же дни я съездил еще в две адвокатские конторы.
