роняю я.
– Что, дорогая? – Черил сжимает мне руку.
– Мы не знали, убьют нас или нет… Над нами постоянно издевались, нас насиловали. По очереди. Иногда выдергивали кого-нибудь наугад. Иногда заставляли нас самих выбирать, решать, кто будет следующей жертвой. Но брали не ту, кого выбирали мы, а другую. И с этим приходилось жить – жить, зная, что ты кого-то предала.
– Ах, моя милая! Ах, моя милая! – Черил задыхается, прикрывает рот ладонью. – Ах… представляю себе нашу Мэнди! Джерри, ты представляешь? Ах!
– Я хочу сказать вам спасибо, – говорю я, глядя на свои руки, стиснутые на коленях.
– Ах! – кудахчет Черил. – Ах ты, господи!
– Ладно, – вздыхает Джерри. – Значит, облигации на предъявителя?
– Всего на семьдесят два часа. А потом вы получите два с половиной миллиона долларов! – отвечает Вуйо.
Пока мужчины обсуждают, как лучше обменять сумку с наличными на фальшивые облигации несуществующего банка, я заказываю для нас с Черил чай.
– Можно спросить, как вы намерены поступить с деньгами? – спрашиваю я у Черил.
– Купим дом для всей семьи. Для нас, Аманды, Саймона и их детей. Конечно, за два с половиной миллиона баксов можно купить и виллу в Малибу. Но мы хотим остаться в Ороре. Тогда Мэнди сможет переехать к нам из Чикаго, и мы будем проводить больше времени с внуками. Погодите минутку, у меня есть фото. – Черил достает свой телефон и показывает в нем снимок несчастного младенца, пускающего слюни, и улыбчивой девчушки с косичками и родимым пятном на щеке в виде клубничины. – Это Арчи, а это Бекки – дети Аманды. А вот Саймон… Саймон и его подруга собираются усыновить ребенка.
– Какие красивые, – говорю я, возвращая телефон.
– А как же вы, дорогая?
– Попробую начать новую жизнь, здесь это сделать гораздо проще.
– А что же приют?
– Ах да, приют… Гм… Мы подыскиваем для него здание. Можно сказать, уже нашли. Бывший дом престарелых, который можно отремонтировать. Там очень красиво. При доме есть большой парк с бассейном… Он недалеко от ботанического сада. Там будет чудесно! Мне хочется, чтобы он был похож на дом, в котором я выросла.
– Как приятно, когда у тебя вдруг появляются возможности!
– Да.
Мы обе умолкаем.
– Вам очень трудно было бежать оттуда?
– Черил, прошу вас, об этом слишком больно говорить. – Я закрываю лицо руками. Раздвинув пальцы, я вижу, как сумка снова начинает извиваться. Чтобы Ленивец прекратил, я пихаю его носком туфли.
– Ах… да, конечно! – Она кладет руку мне на плечо и снова неуклюже притягивает к себе, поглаживает по спине. – Ничего, ничего, – говорит она. – Успокойтесь, успокойтесь!
– Все устроено! – Джерри широко улыбается, как человек, с чьих плеч свалился невероятный груз. Да, сомнение – штука тяжелая. – Можно помочь вам, Фрэнсис? – Он хватает клетчатую сумку, и я не успеваю ему помешать. – Ух ты! Что у вас там – все ваше имущество?
– Джерри! –
