что она пьяна в стельку – девочка-подросток на домашней вечеринке перебрала коктейлей. На ней бесформенная шелковая блузка, пропитанная кровью. В нескольких местах блуза прорезана насквозь; видны бюстгальтер телесного цвета и многочисленные раны. На одной ноге тапка, вторая нога босая. Ногти покрыты лаком темно-лилового цвета. Глаза у нее открыты – холодные, остекленевшие, как у Крошки Бо-Пип. Прическа – корочка на крем-брюле – размазалась по подлокотнику.
– Да, теперь вижу, что она не подавилась черствым печеньем, – говорю я. Судя по всему, ее и не застрелили.
Тшабалала резко выдыхает сквозь стиснутые зубы и косится на дверь. Она постукивает по фотографии пальцем и говорит:
– Здесь не обычная кража! Семьдесят шесть ножевых ран! Судя по всему, ей кто-то мстил.
– У нее что-нибудь пропало?
– Мы попросили ее экономку внимательно все осмотреть… Она до сих пор в шоке. За что? Может, хочешь мне что-то сказать?
– Телевизор на месте? DVD-плеер? Украшения?
– Кольцо мы нашли у тебя в кармане, – ухмыляется инспектор Тшабалала.
– Я ее не убивала, – говорю я.
Она тянет паузу. Девяносто семь аллигаторов, девяносто девять, сто двадцать восемь…
– Не забывай, Зинзи, мы прекрасно знаем, на что ты способна, – говорит она наконец. Я ерзаю на дрянном пластмассовом стуле серого цвета. Сколько раз я уже слышала одно и то же – оскомину набило! Она перешла в нападение – значит, у нее абсолютно ничего нет.
– Инспектор, это противоречит конституции!
– Побереги болтовню для правозащитников, любителей зоолюдей.
– Скорее для Общества защиты прав животных.
– Что?
– Я имею в виду защитников прав животных. Собак, ездовых лошадей, кошек, лабораторных крыс. Есть еще принципиальные противники кастрации. Надеюсь, инспектор, вы просто не подумали. За расистские высказывания можно здорово поплатиться… Выговор в личном деле…
– Я только напомнила, что тебе уже случалось убивать.
– Мне дали срок не за убийство, а за соучастие в убийстве.
– Существо у тебя на спине говорит иначе.
– Он Ленивец.
– Он – твой грех. Знаешь, скольких людей я застрелила за одиннадцать лет службы в полиции?
– Если угадаю, что мне будет? Наградят медалью?
– Я подстрелила троих. Правда, всех не до смерти.
– Наверное, вам стоит чаще тренироваться в тире.
– Хороший полицейский стреляет не для того, чтобы убить, а для того, чтобы остановить преступника.
– А, значит, вот вы кто – хороший полицейский?
Она всплескивает руками:
– Ты видишь у меня зверя?
– Может, у вас совесть нечиста. Помнится, раньше активно изучали социопатов, психопатов…
– Знаешь, в чем между нами разница? – перебивает
