какие-то вопросы?
Каплин понял, что говорить с ним больше не желают, поэтому встал. Выходя из кабинета, он на долю секунды задержал внимательный взгляд на поникшей фигурке за столом.
– Разберемся, – уверенно сказал он. – До свидания, Дарья Александровна.
На счет того, что давно не видела Шарлеруа, Лисневская, возможно, и не врала, – думал Лев Гаврилович. Видео было отснято даже больше двух месяцев назад, еще осенью.
В приемной оказалось пусто. Скорее всего, секретарша ушла на обед. Поэтому Каплин не спешил уходить. Остановившись за дверью кабинета Лисневской, он прислушался. Пару минут было тихо, если не считать нескольких всхлипов. Потом раздался голос Дарьи.
– Алле, привет. Ты можешь говорить? С голосом? Ничего. Просто хочу тебя увидеть. Я соскучилась. … Мне плохо. Хочу послать все к черту и побыть с тобой. … Хорошо. И я очень люблю тебя…
В этот момент в коридоре послышался цокот каблучков. Лев Гаврилович направился к двери приемной и практически столкнулся с секретаршей.
– До свидания, – бросил он, хватая с вешалки куртку и выходя.
На улице Каплин задумался. Этот визит к Лисневской неожиданным образом поколебал его душевное равновесие. Пусть опыт работы его еще был не велик, но все же интуитивно следователю часто удавалось определить, замешан человек в деле или нет. А тут было совершенно ничего непонятно. Лисневская всем своим существованием, тем, какая она есть, просто сбивала с толку. Лев вздохнул и достал мобильный. Увидел пропущенный вызов от журналистки Меланьи Литвиновой. Всегда перед важными разговорами ставил телефон на беззвучный режим, чтобы никто не сбивал с мысли. Хотя эта привычка была не самой полезной для следователя, ведь могли позвонить и по важному вопросу.
Дело в том, что дома Мила с опозданием вспомнила еще одну деталь. Лисневская говорила, что кондитера зовут Андрей, а не Оливье. Может, стоило сказать полиции? Да и вообще было интересно узнать подробности этого происшествия. Лев Гаврилович показался ей довольно контактным и простым человеком. Сообщив ему новую и, как ей казалось, важную информацию, Мила рассчитывала и сама что-нибудь выведать.
Вернувшись домой в день гибели Шарлеруа она, благодаря тому, что Ваня остался у отца, получила возможность поразмыслить над всем произошедшим. Выходит, Кирилл – муж Лисневской? Мила не могла в это поверить. Хотя она ведь слышала только фамилию… Да и не был редактор никаким депутатом. Тут она вспомнила про случайно оброненную им фразу о том, что его отец является клиентом охранного холдинга Олега. Поискала в интернете – все верно, депутат Вадим Доронин на самом деле существовал. Значит, отец Кирилла – это супруг Дарьи?! Похоже на то. Теперь понятно, откуда они знакомы.
Когда на экране мобильного высветилась фамилия следователя, Мила без промедления взяла трубку.
– Вы мне звонили…
– Да, Лев Гаврилович, я хотела сообщить, что вспомнила один интересный нюанс. Не уверена, что это правда, но Оливье де Шарлеруа – не настоящее имя погибшего…
– Я знаю, – спокойно сказал Каплин. – Его звали Андрей
