в Берхтесгаден[15]. К Гитлеру были вызваны все командующие группами армий, а также командующие армиями со своими начальниками штабов и соответствующие им по рангу, начальники авиационных и военно-морских командований.
Совещание или, скорее, речь, с которой Гитлер обратился к высшим военным чинам, – после событий, которые имели место в прошлом году в ходе Чешского кризиса во время совещания с начальниками штабов, он больше не допускал никаких обсуждений, – была произнесена в большом зале его резиденции «Бергхоф», из окон которого открывался вид на Зальцбург. Незадолго до прихода Гитлера появился Геринг. Мы были поражены его видом. Я считал, что мы приглашены на серьезное совещание. Геринг же, по-видимому, явился на маскарад. На нем была белая рубашка с отложным воротником и зеленый кожаный жилет с большими желтыми пуговицами, обтянутыми кожей. Картину дополняли короткие, до колен, кожаные штаны и длинные шелковые носки серого цвета, которые подчеркивали огромные размеры его икр. С этими тонкими носками резко контрастировали находившиеся ниже массивные ботинки. Но все, безусловно, затмевал украшавший его живот кинжал, болтавшийся на щедро отделанном золотом поясе из красной кожи, в ножнах из кожи такого же цвета и с золотыми украшениями. Я мог только шепнуть моему соседу генералу фон Зальмуту: «Толстяку, видно, поручена охранять нашу встречу?»[16]
Обвинением на Нюрнбергском процессе по делу Верховного командования вермахта[17] были представлены различные т. н. «документы» о речи Гитлера на этом совещании. Водном из них утверждалось, что Гитлер в своей речи употреблял самые сильные выражения, и что Геринг от радости в связи с предстоящей войной якобы вскочил на стол и воскликнул «Хайль». В этом нет ни грана истины. Гитлер не произносил тогда и таких слов, как «Я боюсь, что в последний момент какой-нибудь стервец придет ко мне с предложением о посредничестве». Речь Гитлера, правда, была выдержана в духе ясной решимости, но он был слишком хорошим психологом для того, чтобы не знать, что ругательствами или тирадами нельзя воздействовать на людей, которые присутствовали на этом совещании.
Содержание его речи в основном правильно изложено в книге Грейнера «Высшее руководства вермахта в 1939–1943 гг.»[18]. Грейнер основывается при этом на устной передаче содержания этой речи полковником Варлимонтом для журнала ОКВ и на стенографической записи адмирала Канариса. Заслуживают внимания также некоторые записи из дневника генерал-полковника Гальдера[19], хотя мне представляется возможным, что в дневнике, как и в передаче содержания полковником Варлимонтом и Канарисом, есть и высказывания, которые они слышали от Гитлера не на том совещании, а при других обстоятельствах.
На нас, генералов, не входивших в состав высшего руководства, речь Гитлера произвела следующее впечатление: Гитлер принял категорическое решение немедленно разрешить
Само совещание состоялось на следующий день – 22 августа – в 12:00. –
В данном случае Манштейн использует существительное –
Имеется ввиду 12-й процесс военного трибунал США по делу ОКВ, проходивший в Нюрнберге с 30 декабря 1947 г. по 28 октября 1948 г., на котором в качестве подсудимых выступали старшие офицеры вермахта. –
Helmut Greiner. Die Oberste Wehrmachtfuhrung 1939–1945. Wiesbaden, 1951.
См. Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 1. М., 1968. С. 55–58. –
