время – освободила меня от тяжести мучительных воспоминаний о неком предыдущем существовании, о целом сонме истин, вновь сталкиваться с которыми я не хотел.
Если бы не Венеция, со мной не было бы и моего Мастера.
Не прошло и месяца со дня нашего знакомства, а он уже успел между делом рассказать мне обо всем, чем ценен был для него каждый из итальянских городов, о том, как он любил смотреть во Флоренции на поглощенного работой великого скульптора Микеланджело, как слушал в Риме прекрасных ораторов и учителей.
– Но история венецианского искусства насчитывает тысячу лет, – говорил он, берясь за кисть, чтобы расписать стоявшую перед ним огромную тонкую доску. – Венеция сама по себе – произведение искусства, великий город, где каждое здание по красоте своей не уступает храму. Они стоят бок о бок, образуя своего рода восковые соты, а бесконечный приток нектара непрерывно обеспечивают трудолюбивые, как пчелы, люди. Взгляни на наши дворцы, уже одни они – достойное зрелище.
По прошествии времени он, как и остальные, рассказал мне об истории Венеции, особое внимание уделяя Республике, которая, несмотря на деспотизм своих решений и яростную враждебность к чужакам, тем не менее обеспечивала «равенство» людей. Флоренция, Милан, Рим – эти города находились под властью элиты, небольшой горстки отдельных личностей и семейных кланов, в то время как Венеция, невзирая на все ее недостатки, отдавала бразды правления своим сенаторам, могущественным купцам и Совету Десяти.
В день моей первой прогулки по Венеции во мне зародилась вечная любовь к ней. Она не переставала удивлять меня и, несмотря на обилие хорошо одетых и ловких нищих, казалась удивительно гостеприимным домом, лишенным кошмаров, – средоточием потрясающей роскоши, благополучия и пылких страстей.
И разве в мастерской портного меня не превратили в настоящего принца, такого же, как мои новые друзья?
К тому же я собственными глазами видел меч Рикардо. Все они были дворянами.
– Забудь все, что с тобой было раньше, – сказал Рикардо. – Мастер – наш правитель, а мы – его принцы, его королевский двор. Теперь ты богат, и ничто не сможет причинить тебе вред.
– Мы не просто ученики-подмастерья в обычном смысле слова, – сказал Альбиний. – Нас пошлют в университет Падуи. Вот увидишь. Нас обучают не только наукам и литературе, но и музыке, танцам, хорошим манерам. Позже ты встретишься с мальчиками, которые приедут, чтобы навестить нас. Все они благородные господа со средствами. Джулиано, например, стал преуспевающим адвокатом, а еще один мальчик – доктором в Торчелло, в городке на острове неподалеку отсюда.
– Все, кто покидает Мастера, получают независимые средства, – объяснял Альбиний. – Дело только в том, что Мастер, как все венецианцы, порицает праздность. Мы такие же богачи, как и иностранные лорды, которые бездельничают и только пробуют наш мир на вкус, как будто он блюдо с едой.
К концу этого
