да и себе тоже. Но никогда еще никто не доверял мне такое оружие из бронзы и стали. Память вновь принялась за свои фокусы. Я умел бросать деревянное копье, умел... Увы, все заволокло клубами тумана – осталось лишь смутное сознание того, что мое предназначение состояло не в умении владеть оружием, а в чем-то ином, всеобъемлющем и требующем от меня полной отдачи сил. А оружие носить мне было запрещено.
Нет, хватит об этом! Хватит! Хватит! Хватит! Смерть поглотила меня и забросила сюда, во дворец Мастера, в гостиную с великолепными изображениями батальных сцен, с нарисованными на потолке картами, с окнами из толстого фасонного стекла. Со свистом выхватив меч, я направил его вперед, словно нацеливаясь в будущее, а потом, внимательно рассмотрев украшавшие рукоять кинжала изумруды и рубины, одним взмахом лезвия рассек пополам яблоко.
Мои новые товарищи смеялись надо мной. Но по-дружески, по-доброму.
Скоро придет Мастер. Младшие мальчики, которые не ходили с нами в город, быстро пробегали по комнатам, поднося к факелам и канделябрам тонкие свечки. Я стоял в дверях, переводя взгляд с одного на другого, и не переставал удивляться тому, как много их в доме. Огонь вспыхивал беззвучно, и вскоре все помещения были ярко освещены.
Вошел высокий сухопарый человек с потрепанной книгой в руке. Длинные жидкие черные волосы и черное свободное, простого покроя шерстяное одеяние только подчеркивали суровость его облика. Несмотря на мелькавшие в маленьких глазках веселые искорки, бесцветные тонкие губы придавали лицу воинственное выражение.
Мальчики дружно застонали.
Высокие узкие окна закрыли, чтобы не впускать ночную прохладу.
С канала доносилось пение – звонкие голоса людей, проплывавших мимо дворца в длинных узких гондолах, рассыпались искрами, ударяясь о стены, и постепенно стихали вдали.
Я без остатка съел сочное яблоко. В тот день я съел больше фруктов, мяса, хлеба, конфет и всяких сластей, чем способен съесть любой нормальный человек. Но я не был нормальным человеком – я был голодным мальчиком.
Учитель щелкнул пальцами, достал из-за пояса длинный хлыст, постучал им по ноге и повернулся к мальчикам.
– Прошу вас, – сказал он.
При появлении Мастера я поднял глаза.
Все ученики, от мала до велика, бросились навстречу своему господину, стремясь обнять его и прижаться к его рукам, в то время как он внимательно рассматривал созданные за долгий день рисунки и картины.
Учитель почтительно поклонился хозяину дома и застыл в молчаливом ожидании, а когда мы всей компанией отправились на прогулку по галереям, смиренно последовал за нами.
Мастер протянул к нам руки. Каким удовольствием для всех было ощутить прикосновение его длинных холодных пальцев или хотя бы коснуться плотной ткани свободно свисавших красных рукавов.
– Идем, Амадео, идем с нами.
Но
