она прилегла на минутку, даже не раздеваясь. Ей казалось, что она просто устала с дороги. Болела голова, кололо в ухе. Ужасно хотелось пожаловаться кому-нибудь, но мамы в городе не было – уехала на три-четыре дня в командировку. А жаловаться чужим она не любила.
– Что с тобой, Гуля? – спросила ее соседка. – Ты больна?
– Нет, нет. Это я роль учу. Мне придется играть в картине больную девочку, – выдумала Гуля.
– Очень уж ты хорошо играешь эту роль, – сказала соседка. – Дай-ка я твой лоб пощупаю. Ишь ты, и температура даже поднялась!
Она укрыла Гулю одеялом и тихонько вышла из дому.
Через несколько часов Гулина мать получила телеграмму: «Приезжайте немедленно Гуля больна».
«Только бы не закричать!»
В комнате было тихо и темно. Настольную лампу мама завесила своим шелковым платком, шторы на окнах были опущены.
– Где же больная? – спросил старичок доктор, протирая очки.
Мама приподняла платок, накинутый на абажур.
– Вот она, доктор, полюбуйтесь.
Доктор сел на стул возле Гулиной постели.
– Я так и знала, что этим кончится, – жаловалась мама, снимая повязку с Гулиной головы. – Вы подумайте, такая холодная осень, а она снималась в одном платье под проливным дождем!
– Мы этого дождя только и ждали, – сказала Гуля. – Сначала нам нужно было солнце, а потом настоящий проливной дождь.
Доктор покачал головой:
– Да, нелегкая у тебя, девочка, профессия. Очень нелегкая.
Он наклонился над Гулей.
– Отрежьте мне это проклятое ухо, доктор, – сказала она вдруг решительно.
– Это еще зачем? – удивился доктор.
– Чтобы нечему было болеть!
Доктор засмеялся:
– А если голова болит, так и голову отрезать прикажешь? Нет уж, милая, ухо я тебе оставлю, а проколоть его проколю. Легонько-легонько. Ты не бойся.
– А я и не боюсь, – ответила Гуля.
– Правда? – спросил доктор. – Посмотрим!
Утром он пришел с целым чемоданом инструментов.
– Так и в самом деле не боишься? – спросил он, поглядывая на Гулю из-под очков. – Может, вчера сгоряча прихвастнула? Температура-то у тебя была порядочная.
– И сегодня не боюсь, – сказала Гуля. – Только колите поскорее!
– Ишь ты, какая торопливая! – сказал доктор и стал раскладывать на чистой салфетке какие-то блестящие ножички и длинные иголки.
Гуля искоса поглядывала на все эти серебряные штучки и думала: «Только бы не закричать! А то сказала, что не боюсь, а вдруг как заору во все горло! Вот будет стыдно…»
– Ну, моя душенька, – сказал доктор, подходя к постели с чем-то острым и блестящим в руке, – мама тебя немножечко подержит.
– Не надо, – сказала Гуля. – Когда держат, гораздо страшнее. Я лучше сама буду держать маму за руку.
И
