опасных движений, с искусством и страстью, с какими играл на саксофоне. И впервые в жизни ощутил страшное вдохновение боя.
Странно. Сколько лет он дрался – без колебаний, яростно, даже увлечённо, но не испытывал ничего похожего. Их схватка напоминала полёт над бездной. Боль, травмы, угроза гибели не имели никакого значения перед её красотой и беспредельной свободой.
«Благодарю вас, Нисимура-сан», – подумал юноша, почти неосознанно потянувшись за потёртым футляром, стоявшим поблизости. Достал саксофон, присоединил мундштук. Закрыл глаза и поднёс его к губам, пытаясь музыкой объяснить то, для чего не существовало понятий.
Невозможно исполнить симфонию на одном-единственном инструменте. Но пальцы юноши легко скользили по клапанам, переплавляя живое дыхание в невероятный вихрь чистых и грозных звуков. Мелодии лились, сплетались, спорили друг с другом, взмывали в звонкую высь и опускались вниз, к мощным басам, словно ручьи, сбегавшие с гор в долины…
Иори играл, забыв обо всём, не замечая времени. С Бетховена он перешёл к собственным импровизациям, выплёскивая в них смятение и восторг, скорбь и триумф, и ослепительную уверенность в будущем. Сомнения рассыпались с шуршащим звоном, словно осколки стекла. Перед ним лежал Путь, открытый и зовущий.
Опустив саксофон, юноша вдруг заметил щёлку между фусума. За порогом стоял отец. Он… улыбался.
– Знаешь, ты превзошёл самого себя, – в его голосе звучало искреннее восхищение. – Можно войти?
Смутившись, Иори отложил инструмент.
– Конечно.
Сбросив на пороге домашние тапочки, Хаябуси ступил на татами. Аккуратно задвинул дверь и уселся на пол посреди комнаты.
– Поздравляю с победой. Ты прекрасно сражался. Впрочем, слышанное мной сейчас было ещё прекрасней. У тебя действительно есть шансы стать музыкантом, не имеющим себе равных.
Иори не верил своим ушам. Отец… с уважением отозвался о его способностях? Скрывая неловкость, он опустился перед ним на колени.
– Разумеется, если ты понимаешь, что выиграл только первую схватку. Далеко не самую трудную.
Глядя, как напряжённо вскинулся его сын, сэнсей спокойно продолжил:
– Здесь ты знал правила игры – и не сомневался в их честности. Там все будет иначе. Тебе предстоит сдать экзамены, к которым ты не готовился. Превзойти выпускников всяческих элитных школ, которых зачисляют почти автоматически. А сделав это, ты окажешься среди них случайным выскочкой из деревни, грубоватым, не искушённым в столичной жизни. Над тобой будут смеяться, может, даже издеваться, и твой несомненный талант лишь распалит их зависть. Тебе придётся выстоять. – Хаябуси помолчал. – Думаю, ты сумеешь, но твоё одиночество меньше не станет. У тебя и твоих токийских ровесников слишком разные интересы. И у них не было случая выяснить, какого цвета глаза у смерти.
– Ты пытаешься напугать меня? – слабо усмехнулся юноша.
– Предостеречь. Запомни: не верь никому, не надейся ни на кого и не ищи ничьей дружбы.
