пачку иголок с желобками, какие употребляются в швейных машинках, поочерёдно окунула их в своё варево и выложила сушиться на бумажку.
– Оцарапанный этой штукой… умрёт?
– Нет. Через пару минут у него участится пульс, появится резкая слабость, заноет в груди – но не более. Уже полчаса спустя он будет вполне адекватен, ну разве что на некоторое время сохранится неважное самочувствие. Даже случись ему потом наглотаться таблеток с теми же веществами, он не особенно пострадает.
– А тут? – Сатоко указала на изящный стеклянный флакончик для духов, пристроенный в ёмкость для подогрева саке.
– Снотворное. Только сильнее, чем в обычных препаратах.
– И ты ещё утверждаешь, что не изучала ниндзюцу… Признайся, где ты такого нахваталась?
– Помнишь Володю? Который всё время оказывался со мной в паре?
– Конечно… милейший человек…
– В прошлом он был отъявленным уголовником. Он обучил меня уйме уловок и хитростей, употребляемых в криминальном мире. А ещё тому, как драться бутылками, арматурой, велосипедными цепями и прочими подручными предметами.
– Ничего себе…
– Полезная информация, – пожала плечами Ольга. – А иногда, как видишь, и на практике применима.
Сатоко замялась.
– Орьга-сан, ну пожалуйста, успокой меня! – выдохнула она вдруг. – Скажи, что не станешь наёмным убийцей! Мне страшно глядеть на твои приготовления. Похоже, Хаябуси-сэнсей совсем не таков, каким я его считала. А ты…
– А я, как его вассал, обязана повиноваться любым приказам, – девушка вместе со стулом развернулась к подруге. – Ты сомневаешься в его благородстве?
– Когда я встречаюсь с ним, вижу его лицо… то нет. Но стоит ему уйти… я вспоминаю тебя. Твое молчание, тренировки в режиме полной секретности… и вот… Прости за сумбур, но мне бы очень хотелось развеять свои сомнения.
– Не получится. Любые мои заверения здесь бесполезны. Ведь ты не доверяешь мне самой.
– Почему?
– Иначе не думала бы, что я способна переступить через честь.
Приглушённо охнув, Сатоко начала было извиняться. Но россиянка жестом остановила её.
– Хаябуси-сэнсей следует Бусидо. В традиционном смысле. Он может нарушить закон, но никогда не пойдёт на низость. И не прикажет подобного своим самураям. А помимо того, никто в целом мире не заставит меня совершить поступок, который я считаю неприемлемым. Даже он.
В её сумрачном, твёрдом голосе проскользнула грустная нотка.
– Сатоко-сан, не надо просить прощения. Ты вольна подозревать меня в чём угодно. Собственно, есть причины. Мои руки в крови, и ты хорошо это знаешь. Не укорю тебя ни единым словом, если ты выставишь меня за дверь и разорвёшь со мной все отношения.
– Винить тебя… в милосердии? Ну уж нет. Но я… позволяю себе бояться. Прислушиваться к своему страху. Оправдываюсь, извиняюсь… а потом начинаю сначала. Ты очень снисходительна ко мне, раз всё терпишь, –
