style="font-size:15px;"> Матушка меня изругала.
– Сяо Пао, вырастешь, еще дальше пойдешь, – утешала меня тетушка. – Стоит ли переживать, что у тебя нет часов?
– Такому, как он, и часы носить? – хмыкнул старший брат. – Да хоть завтра тушью ему на руке нарисую.
– Внешность обманчива, нельзя по малому судить о целом, как говорится, море мерой не перемеришь. Не смотрите, что Сяо Пао некрасив, вырастет – непременно больших успехов добьется! – сказала тетушка.
– Если он добьется больших успехов, то и свинья в хлеву тигром станет! – съязвила старшая сестра.
– Тетушка, а где они сделаны? И что за марка? – спросил старший брат.
– Швейцарские, – отвечала тетушка. – «Эникар».
– Ого! – снова поразился старший брат. Ему вторили другой брат с сестрой.
– Расквакались, жабы! – насупился я.
– Сестренка, и сколько же стоит эта штуковина? – спросила матушка.
– Не знаю, друг подарил.
Матушка смерила ее взглядом:
– Это какой, интересно, друг может дарить такие дорогущие вещи? Не их ли дядюшка?
– Скоро двенадцать, – поднялась тетушка. – Надо спать ложиться.
– Слава небу и земле, – резюмировала матушка. – Сестренка наконец пристроена, как говорится, у знаменитой красавицы появился хозяин.
– Вот только не выноси этого за порог, все только начинается, как говорится, даже первая черта иероглифа «восемь» еще не начертана! – И тетушка повернулась к нам: – Вы тоже смотрите не болтайте, не то шкуру спущу.
На другой день поутру старший брат, которого, наверное, мучила совесть, что он накануне не дал мне посмотреть тетушкины часы, нарисовал мне часы авторучкой на кисти. Нарисовал очень похоже, смотрелось красиво. Я эти свои «часы» очень берег, старался, чтобы на них не попадала вода, когда мыл руки, прятал от дождя, подрисовывал братниной авторучкой, когда рисунок стал выцветать, и он продержался у меня на руке месяца три.
6
Как выяснилось, часы прислал тетушке военный летчик. Это в те времена – и военный летчик! Услышав эту новость, сестра с братом расквакались как лягушки, а я принялся кувыркаться по земле.
Это было радостное известие не только для нашей семьи, но и для всех земляков. Все считали, что тетушка и летчик – идеальная пара. Повар Ван на школьной кухне, который принимал участие в сопротивлении американской агрессии и оказании помощи корейскому народу, сказал, что летчики сделаны из чистого золота. «Разве можно из золота сделать человека?» – усомнился я. Тот в присутствии еще евших учителей и партработников сказал: «Дурачок ты, Вань Сяо Пао, честное слово. Я имел в виду, что для подготовки летчика государству нужно затратить колоссальные суммы, которые сопоставимы со стоимостью семидесяти килограммов золота». Вернувшись домой, я передал эти его слова матушке, которая ахнула: «Силы небесные! Вот придет этот зять к нам в гости, и как прикажете его принимать?»
В то время среди нас, детей,
