style="font-size:15px;"> Глава VII
У Тома Бомбадила
Четыре хоббита переступили широкий каменный порог – и замерли, помаргивая. Они оказались в низком, но просторном покое, освещенном висячими лампадами и пламенем вереницы длинных свеч, сверкавших на темной гладкой столешнице. В кресле, в дальнем конце покоя, лицом к дверям, сидела хозяйка дома. Ее белокурые волосы ниспадали на плечи и мягко струились вниз; ее облекало платье, нежно-зеленое, как юный тростник, а пояс был золотой с ярко-голубыми незабудками; вокруг нее на зеленых и бурых блюдах плавали кувшинки – и как на озерном троне сидела она.
– Входите, дорогие гости, – прозвучал ее голос, тот самый, чистый и вековечный.
Робко вступили они в покой, неловко и низко кланяясь, точно постучались, чтобы попросить напиться, в обычный дом у дороги, а им отворила прекрасная эльфийская дева в цветочном уборе. Но они и слова не успели вымолвить, как она перепрыгнула через лилии и, смеясь, устремилась к ним, и платье ее прошелестело, точно прибрежный камыш, шелохнутый ветерком.
– Смелее, милые друзья! – сказала она. – Смейтесь, веселитесь! Я – Золотинка, речная царевна.
Пропустив их мимо себя, она затворила дверь и обернулась, отстраняя ночь за дверью легким движением гибких белых рук.
– Пусть ночь останется в Лесу! – сказала она. – Вы, верно, все еще страшитесь густого тумана, темных деревьев, заводей и омутов да неведомой твари лесной. Не бойтесь, не надо! Нынче вы под надежным кровом Тома Бомбадила!
Они переминались у порога, а Золотинка, улыбаясь, разглядывала их.
– Прекрасная госпожа Золотинка! – промолвил наконец Фродо, охваченный непонятным ликованием. Бывало, он обмирал от восторга, внимая чарующим эльфийским голосам, но тут волшебство было совсем другое, и восторг не теснил ему грудь, а согревал сердце: чудесное не было чуждым. – Прекраснейшая госпожа! – повторил он. – Мне вдруг стала внятной таинственная отрада ваших песен.
О тростинка стройная! Дочь Реки пречистой!
Камышинка в озере! Трель струи речистой!
О весна, весна и лето и сестрица света!
О капель под звонким ветром и улыбка лета!
И он осекся, сам себе удивляясь. А Золотинка рассмеялась.
– Добро пожаловать! – сказала она. – Вот не знала, что в Хоббитании живут такие речистые хоббиты. Но ты, верно, дружен с эльфами: у тебя такие ясные глаза и звонкий голос. Как хорошо, что вы до нас добрались! Ну, рассаживайтесь, хозяин сейчас придет, только задаст корму лошадкам – они ведь устали не меньше вашего.
Хоббиты ног под собой не чуяли и охотно уселись в низкие тростниковые креслица. Золотинка хлопотала у стола, а они не сводили с нее глаз, наслаждаясь, словно танцем, резвой прелестью ее движений. Со двора доносилось веселое пение. Снова и снова повторялось уже слышанное «сыр-бор», «гол-лог», «сух-мох», и звучал припев:
Молодчина Бомбадил – вовремя пришел ты к ним —
В голубом своем камзоле, а ботинки желтые!
– Прекрасная
