преследовал их. Он с тоской и ненавистью глядел в небо, в котором уже трудно было различить облако, похитившее человека.
Некоторое время на поляне еще можно было различить странный силуэт, замерший словно бы в задумчивости. Потом он стал таять, будто клочок ночи, которого коснулся первый утренний луч.
Глава 5
Ночь прошла довольно спокойно, по контрасту с днем, конечно.
Видимо, существовал какой-то допустимый предел количества смертоубийств в этом агрессивном мире, который был пройден во время массового избиения мигрирующих антилоп.
Да и пылающее кольцо вокруг стоянки мужчины и женщины выполнило роль магического оберега.
Вот только ближе к полуночи, когда обе здешние луны – одна похожая на земную, вторая – побольше, неправильной формы и бирюзовая – выкатились в середину звездной россыпи, ожило тихое озеро.
Что-то там забурлило, заволновалось, стало извиваться, расплетаясь и шлепая по воде. Что-то такое, на что девушка не решилась посмотреть в свой инфракрасный бинокль. Когда поднялась меж деревьев грандиозная тень, полупрозрачная, сквозь которую можно было разглядеть лишь слегка выцветшие созвездия, она упала лицом вниз и закрыла уши.
Какой-то древний инстинкт, рудиментарная память, стайка крыс в подвалах сознания уверили ее, что прямой, физической опасности ей и мужчине нет. Но вот душевное нездоровье вполне может постигнуть дитя дарвинистского мира при одном взгляде на вылезающее из воды.
Раздался звук, словно вылетела пробка из-под шампанского, только бутылка от которого была величиной с баллистическую ракету, хлынула шумно вода, возвращаясь во взбаламученный омут, а на небе стало одной косматой тучей больше.
От финального всплеска проснулся мужчина, грузно, словно горилла в пампасах, завозился, ругнулся, извинился и сел, мутным взглядом обводя пространство вокруг.
– Все путем. Вот эти, – она указала на кольцо ярко горящих глаз, окружавших стоянку, – у нас что-то вроде ночной стражи. В огонь не суются, особенно не шумят. Прочапало что-то здоровенное, но далеко. Пару раз снижалась крылатая нечисть, да, убоявшись огня, слиняла, так что я даже не стреляла.
– Угу. У тебя, кажется, кофе оставался. Ага, и кипяток. Ну что же. Если полезет кто, я так шумну из своей дуры, что и будить не надо будет.
Она полезла было в спальник, однако стояла немыслимая жара, а кроме жирных противных бабочек, ничего кровососущего в воздухе не было, так что разлеглась на куче из многочисленных компонентов «Выдры», пристроив легкие «броники» под голову.
Мужчина примостился под деревом, пренебрежительно откинув ее бинокль и напялив на нос очки ночного ви́дения.
«Вот зачем нужен был бы глушитель, а я, дурак, забраковал, не взял. Очень удобно на стоянке отстреливаться, но кто же знал. Потом – к пулемету глушак не приделаешь. А пистолета маловато будет».
Последняя мысль
