Взгляд скользнул по синей скатерти и встретился с самим собой. На него глядел ужасающий, похожий на драконий, глаз, растекшийся по ложке.
Насколько же неопределенна окружающая нас реальность, с затаенным трепетом подумал Гиньоль. Луч света всего лишь немного отклоняется в сторону – и ты превращаешься в монстра! Гиньоль любил немного пофилософствовать перед едой. Он полагал, что хорошие мысли способствуют здоровому пищеварению. И наверное, он был прав.
Гиньоль на секунду прикрыл глаза и попытался представить, что находится под крышкой. Там лапша с говядиной под кисло-сладким соусом, непонятно с чего вдруг решил он. Между тем как внутренний взор его созерцал тарелку с яичницей-глазуньей из двух яиц и маленьким кусочком поджаренного хлеба. Но Гиньоль был уверен, что Туанона не могла поступить с ним столь жестоко.
Определенно – не могла!
Гиньоль улыбнулся с надеждой и верой в человеческую доброту. И – вздрогнул от сурового окрика.
– Господин Гиньоль!
Гиньоль вскинул голову, будто пойманный с поличным жулик.
В дверях стояла Туанона. Спрятав руки под фартук и сурово сдвинув брови, домработница смотрела на Гиньоля так, будто застала его за чем-то в высшей степени непристойным.
– Туанона, – мягко, но все же с укоризной произнес Гиньоль. – Если ты будешь продолжать в том же духе, то скоро я стану заикой.
– Лучше стать заикой, чем заработать дизентерию! – изрекла, как приговор, Туанона.
– С чего бы вдруг? – Гиньоля явно не устраивала такая перспектива.
– Вы пришли с улицы и не вымыли руки!
– Я их мыл! – без зазрения совести солгал Гиньоль.
– Нет, не мыли!
– Почему ты так в этом уверена?
– Потому что, господин Гиньоль, вы даже шляпу не сняли!
– В самом деле? – Гиньоль поднял руку и снял с головы шляпу.
– Ну?
– Я очень, очень хочу есть, Туанона.
– Это не повод для того, чтобы садиться за стол в шляпе и с грязными руками!
– Я в своем доме, в конце-то концов! – попытался настоять на своем Гиньоль. – И могу делать здесь все что пожелаю! Даже есть с немытыми руками! Потому что, в конце концов, у меня есть вилка!
– Ах, так, – Туанона заметно понизила голос и слегка прищурилась.
Гиньоль сразу понял, что это означает, и быстро выбросил перед собой руку в предупреждающем жесте.
– Нет, не так, Туанона!..
– Если вы даете мне понять, что это не мой дом!.. – Домоправительница развязала и сняла фартук.
– Туанона, ты все неправильно поняла!..
– Я вынуждена уйти! – Туанона бросила фартук на спинку стула. – Прощайте, господин Гиньоль! Прощайте навсегда!
В двери столовой заглянула Мадлона, с кожаной папкой, прижатой к груди.
– Что
