к его предупреждениям. – Она хотя бы сознает, что вторглась в чужую жизнь?
В глазах Эдмонда вспыхнули озорные огоньки.
– Ты хорошо меня знаешь и должен понимать, что, когда я хочу побыть с женой наедине, мне никто и ничто не помешает.
– Верно, – с неохотой признал Стефан. – Сам не раз и не два оказывался в ситуации, когда в Хиллсайде мне указывали на дверь, не позволив даже допить портвейн.
– Когда-нибудь, дорогой мой брат, ты и сам окажешься на моем месте и все поймешь.
– Извини, но роду Хантли вполне достаточно и того, что уже один из них ослеплен страстью. – За шутливым тоном чуть слышно прозвучала глухая нота одиночества. Эту тайну Стефан старался держать в себе. – Подумай о нашей репутации.
– Чью именно репутацию ты имеешь в виду? Мою, легкомысленного вертопраха, или твою, скучного землевладельца, интересующегося больше коровами, чем женским обществом? – поддел брата Эдмонд.
– Скучного? Ну уж нет, – запротестовал Стефан. – Я всегда считал, что Бог даровал мне толику остроумия.
– Не прибедняйся, остроумием ты не обделен, вот только, к сожалению, демонстрируешь его редко. Тебе нужно почаще выбираться из Мидоуленда. А иначе, боюсь, заплесневеешь, как и твои книги.
Стефан отстранился от брата – разговор принял нежелательный оборот. Он скорее вонзил бы кинжал в сердце, чем дал Эдмонду почувствовать, как завидует обретенному тем счастью.
Впрочем, если уж кто и заслужил счастье, так это Эдмонд.
– Мои книги вовсе не заплесневели. И я тоже.
Ощутив перемену в настроении брата, Эдмонд пристально посмотрел на него.
– Думаю, тебе не помешало бы освежить навыки светского общения.
– Ага, теперь я начинаю понимать твой хитроумный замысел. – Стефан попытался отвести разговор от себя. – Хочешь, чтобы я занимал нашу русскую гостью, пока ты будешь развлекаться с молодой супругой.
– Я забочусь исключительно о тебе.
Произнесено это было столь благочестивым тоном, что Стефан невольно рассмеялся и вдруг обнаружил, что они больше не одни. По спине пробежала дрожь, но уже в следующее мгновение он взял себя в руки и, улыбнувшись в удивленные зеленые глаза Брианны, с усилием перевел взгляд на стоявшую рядом с ней женщину.
Грудь как будто перехватило обручем – чистые, изумительно ясные голубые глаза смотрели на него с простодушной невинностью.
Боже. Прислав эту женщину, Александр Павлович как будто ответил на его невысказанную мольбу. Софья воплощала в себе все, о чем только мог мечтать мужчина. Незамутненная чистота сочеталась в ней с сияющей красотой, пробуждающей примитивное желание: подхватить на руки, утащить и… Кто бы не поддался этим чарам?
Увы, не устоял перед ними даже Стефан.
И лишь когда Брианна осторожно откашлялась, герцог поймал себя на том, что таращится на русскую гостью, как какой-нибудь деревенский дурачок. Мысленно обругав себя за непростительную слабость перед обольстительной
