запахом спирта. Он из осколка рода забайкальских казаков.
«Почему Вы так решили?» – я раздражаюсь, что кто-то читает мои мысли.
«Ты не ершись, сынок, это – от зависти. Я вот не смогу прокатится на танке по тем, кто мою семью изувечил. А что чехи, так не переживай, была бы печаль, кабы на Сербию с такой миссией шли. Хотя и с ней не всё ясно в твоей личной трагедии. Гнусно себя Югославия вела в 1956 году, а отвечать за подлость придётся, всем придётся, раньше или позже, а придётся. Всем ойкнутся русская кровь и слёзы. Ох, и ойкнутся! Не ведают они, что творят!» – он хлопнул меня по плечу и пошёл по обочине дороги, на мгновение остановился, повернулся ко мне и тихо сказал: «Я верю тебе, казак».
Мы снова двинулись на Прагу.
Последние дни осени, начинает вьюжить, мокрый снег налипает на лобовое стекло, покорно ложится под колёса, разлетаясь мокрой липкой кашёй. Знобит, я включаю печку, тёплый воздух заполняет салон, глаза начинают закрываться. Резкая дробь по боковому стеклу, обдав грязью и подрезав, вперёд уходит чёрный «Хаммер». Найдёшь, паскуда, свой гвоздь, на каждый молоток находится свой гвоздь, об который он уколется.
В голове последний сон. Майор Петров? Казак? Чехословакия? А сколько мне тогда было лет? Это было в 1968-м, а я родился в 46-м. Двадцать два, училище едва закончил.
Что за чушь! Какой сорок шестой? Какое училище? Эти сны сведут с ума! Я – это я! А сны отдельно!
Включаю правый поворот, торможу, прижимаясь к обочине, выхожу, закуриваю, мокрый снег налипает на лицо, протискивается во все щели одежды, но освежает, сон уходит. Домой, к семье, они ждут, они у матери в деревне, осталось совсем не много.
Резко газую, вильнув задом на мокром асфальте, машина, покорная моей воле, рвет вперёд. Пурга разгулялась не на шутку, сворачиваю на просёлок.
Разбитый асфальт из-под тонкого снега подло подсовывает колдобины, дорога петляет среди засыпанных снегом деревьев, в белом коридоре сошедшихся сверху крон лесных великанов. Снегопад прекратился, сейчас опасный поворот, снижаю скорость, а прямо, уткнувшись капотом в могучий ствол, стоит чёрный «Хаммер».
«Что, долетался, соколик?»
Останавливаюсь, дверь в джипе открылась легко. Кожанка, бритый череп, золотая цепура на толстой шее, залитое кровью тупое рыло.
Я сразу узнал эту сволочь! Сколько раз я мысленно убивал эту гадину! Теперь он в моей власти! Вот он – Ваха! На «торпеде» спокойно стоит патрон от ППШ. Откуда он здесь? Почему не упал от удара?
Открываю защёлку бардачка под ним, пистолет – ТТешник, готов к работе, только снять затворную задержку. Через мгновение я спокойно стреляю в ненавистную башку, осколки черепа с мозгами разлетаются по салону, стекают по дорогой обшивке. Патрон ППШ падает и замирает на дипломате, что лежит на переднем сиденье. Значит это для меня, я забираю дипломат, пистолет, спокойно сажусь в машину. Ну, поехала, родная.
Через полкилометра мостик через речку, скидываю «пушку», она плюхается в чёрную воду, два пузыря, всё, открываю кейс. Вот так! Таких денег
