не исполнилась ее самая заветная мечта…
– Что с ним делать-то будем, Петр Иваныч? – спросил Сергей.
– А за борт сбросим, да и дело с концом, – пожал плечами Колобков.
– Nein, nein, auf keinen Fall! – от волнения перешел на родной язык Грюнлау. – Wir sind nicht rechtskräftig… то есть, я говорить, что мы не иметь право уничтожать такой бесценный животный! Музей естественный история Мюнхен взять его и выставить в самый большой витрин! А если он еще живой…
– То мы его оставим себе! – обрадовалась Оля, безуспешно стараясь высвободиться из материнской хватки и погладить дракончика.
– …если он еще живой, то мы сдать его в зоопарк Гагенбек! – заявил немец.
– Или в Московский… – задумался Колобков.
Перед его мысленным взором появился огромный павильон в лучшем зоопарке страны, длиннющая очередь перед ним и вывеска: «ЖИВОЙ ПТЕРОДАКТИЛЬ!!! Передан в дар нашему зоопарку П. И. Колобковым». А ниже скромненько так – реклама фирмы «Питерстрой».
– Кулагин сдохнет от зависти… – злорадно усмехнулся Колобков, вспомнив своего вечного конкурента. – Ген, Валер, вы тут самые мощные – свяжите эту летучую мышь и сбросьте ее в трюм. Петрович, тебя рука не очень беспокоит?
– Да ничего, жить буду. Хорошо, что правая, а не левая – я ж левша.
– Ну тогда покажи им, где там что. У тебя места в трюме хватит?
– А то! – хмыкнул механик. – Обижаешь, Иваныч – чтоб Петрович да места свободного не нашел? Да у нас там сто пятьдесят кубометров запаса! Слоновью семью поместить можно!… ну, если утрамбовать, конечно, и ноги связать, чтоб не топотали.
– Тут такой большой трюм? – удивился Колобков. – Ты смотри – а я ни разу не спускался… Упущение! Это, выходит, на сувениры еще много места останется… Серега, а ты сбегай-ка ко мне в каюту, и принеси из сейфа пистолеты. На, ключи возьми. Раз тут такие динозавры летают, пусть Гена с Валерой при оружии ходят – мне спокойней будет…
Телохранители торопливо поволокли стреноженную зверюгу в трюм, предварительно выдав ей еще пару хуков, чтоб не дергалась. Звероящер только тихо крякал и безуспешно пытался взмахнуть крыльями. Петрович сломал ему одну лапу, Валера другую, а клюв у этой рептилии явно не служил оружием – слишком уж неуклюжий. Судя по крупным лапам со скрюченными когтями и мощным крыльям, позволяющим летать с большим грузом, охотился он на манер орлов – хватал добычу и сбрасывал ее с большой высоты на что-нибудь твердое. Ну а после можно спокойно есть вкусное мясо.
– Интересно, чем его кормить?… – задумался Колобков. – Светочка, прелесть моя кареглазая, что эти блеродактили жрут?
– Ну, раз он на тебя напал… – задумалась Света.
– Значит, Петра Иваныча ему и скормим! – закончила теща.
– Уж лучше вас, Матильда Афанасьевна, – сладким голосом предложил Колобков. – В вас го… ума много, зверю надолго хватит. Еще и для бешеного хуймяка останется.
– Это хомяк, папа! – взвизгнула Оля. – Что
