У!!! Угу!!! Йо!!! – принял на кулаки чудовище Гена. Арбузоподобные кулачищи просто выбили из зверюги дух. Майк Тайсон помер бы от зависти, увидев эту ходячую молотилку.
Гена схватил жуткую птицу за крылья, подтянул к себе и ударил лбом в клюв, едва не свернув его набок. А Валера прыгнул ей на спину, хватая тощую чешуйчатую шею и загибая ее, как трубочку для коктейля. Телохранители в унисон заработали руками и ногами, нисколько не смущаясь необычностью противника. Они не умели одновременно драться и думать.
Монстр что-то проскрипел и свалился на палубу мешком, надломив клювом одну из палубных досок. Крылья вяло затрепетали, но, похоже, взлететь из такого положении это существо не могло. Неестественно вывернутая шея слабо колебалась – позвоночник все-таки каким-то чудом уцелел.
– Ух, падла! – пробасил Гена, для верности наступая зверю на крыло.
– Сука крылатая! – наступил на второе крыло Валера.
– Все в порядке, шеф? – хором осведомились они, заботливо глядя на Колобкова.
– Живой… – растерянно поднялся на ноги Петр Иванович. Посмотрел на подергивающегося ящера, сглотнул, поняв, чего только что избежал, и восторженно воскликнул: – Ну, Генка! Ну, Валерка! А мне еще говорили – на фига тебе такие дорогие телохранители?! Мужики, да вы же мне жизнь спасли!!!
Два амбала смущенно потупились.
– Считайте, что оклад я вам уже повысил, – пообещал Колобков. – И премиальные выпишу. И еще чего-нибудь придумаю – пушки именные, что ли… Петрович, и тебе тоже – ты ж у нас прямо Муромец! С лопатой на Змея Горыныча! Некрупного, правда… Ты, вообще, как?
– Ар-р-р… у… ы… – с трудом поднялся на ноги механик. – Иваныч, я того… руку, кажись, сломал… о-о-о, как больно…
– Дайте, я посмотрю, – тут же завернула ему рукав Света. – Да, похоже на закрытый перелом лучевой кости… Гешка, ну-ка, принеси аптечку! И шины!
– А чего я-то?…
– Быстро!!! – рявкнула на него мать. – Слышал, что сестра сказала?!
Заполучив набор первой помощи, Света проворно и умело соединила сломанные концы кости, наложила шины, туго перебинтовала и зафиксировала руку косынкой, чтобы механик не вздумал ею двигать.
– Ну и дочка у тебя, Иваныч! – восхищенно ухмыльнулся Угрюмченко, глядя на правую руку. – Прямо докторша!
– Так кто ж ее родил-то? – довольно подбоченился Колобков. – Все, Петрович, отдыхай пока, у тебя боевое ранение.
– А с мышью этой летучей что делать будем? – осторожно подошел поближе Угрюмченко. – Ну и здоровая же…
– Папа, это же дракончик! – восхищенно раскрыла рот Оля. – А можно его оставить?!
– Ни-ни! – аж передернуло папу. – Если я захочу, чтоб меня сожрали, попрошу твоего хуймяка!
– Это хомяк! Папа, ну давай оставим дракончика, а? Он такой симпатичный!
– Вовсе и не симпатичный, – строго заявила мама. – И он все равно уже сдох.
– Да нет, вроде
