сказать, мужчина и лежа может кое-что создавать, Делла…
Наконец она не удержалась и разразилась густым, игривым смехом.
– Только не очень-то старайся! А то кончишь тем, что какая-нибудь шлюшка притащит тебя к алтарю – как эта сучка Сисси поступила с бедняжкой Дуэйном.
Такер снова ухмыльнулся.
– Нет, мэм, со мной это не пройдет.
– Да, чуть не забыла! Привези моей любимой туалетной воды. У Ларссона продается.
– Тогда кинь мне мой бумажник и ключи от машины.
Голова Деллы исчезла, но через минуту снова высунулась, и она швырнула вниз бумажник и ключи. Молниеносным движением кисти Такер поймал в воздухе и то, и другое, а Делла подумала, что, пожалуй, мальчик не такой уж ленивый и неповоротливый, каким притворяется.
– Надень рубаху – и заправь ее в штаны! – приказала Делла, словно ему было по-прежнему десять лет.
Такер достал рубашку из гамака и набросил ее на ходу. Пока он огибал главный подъезд с десятью дорическими колоннами, которые поддерживали террасу на втором этаже, огражденную вычурной железной решеткой, хлопковая рубашка уже прилипла к вспотевшей спине.
Сложившись пополам, Такер влез в свой «Порше», который совершенно импульсивно купил полгода назад и который пока ему не надоел. Взвесив в уме преимущества езды с кондиционером или с откинутым верхом, когда ветер бьет в лицо, он принял решение в пользу последнего.
Такер мало что делал быстро, но одним из исключений была автомобильная езда. Гравий так и брызнул из-под колес, когда он ударил по сцеплению и рванул по длинной, закругляющейся подъездной аллее. Он объехал клумбу, на которой мать всегда сажала пионы, гибискус и ярко-красную герань. По обе стороны аллеи росли старые магнолии, и сейчас от них шел густой и сладкий аромат. Он промчался мимо белой гранитной плиты, где когда-то прапрапрадядюшку Тайрона сбросила на землю норовистая лошадь, и он сломал свою шестнадцатилетнюю шею.
Плиту установили на этом месте в память о сыне убитые горем родители. Она служила также напоминанием, что если бы Тайрон не вздумал испытать свою лихость наездника на кобыле с дурным характером и его упрямая шея осталась цела, то младший брат Тайрона, прапрапрадедушка Такера, не унаследовал бы «Сладкие Воды» и не передал усадьбу потомкам. И тогда Такер жил бы в многоквартирном доме в Джексоне. Проезжая мимо печальной каменной плиты, он всякий раз недоумевал, жалеть ему о том, что здесь произошло, или благодарить судьбу.
Дальше, дальше – в широкие ворота и на вымощенную булыжником площадку, где пахнет дегтем, растопившимся на солнце; мимо стоячих вод заводи за стеной деревьев. А деревья, благоухающие под жаркими лучами, уже в пышной летней зелени, хотя лето началось всего неделю назад. Однако дельта Миссисипи живет по собственному календарю.
Такер потянулся за темными очками, ловко надел их, наугад выхватил кассету и сунул в щель магнитофона. Он был большим поклонником музыки пятидесятых, поэтому все его записи кончались 1962 годом. Оказалось, это Джерри
