в Торонто, выздоравливая от крайнего нервного истощения. Она узнала о смерти бабушки только через неделю после похорон.
Так что глупо было испытывать чувство вины!
И все-таки, сидя в машине с включенным кондиционером, благодаря чему лицо овевал нежный прохладный ветерок, она словно растворилась в наплыве чувств.
– Простите, – громко сказала Кэролайн, обращаясь к ду́хам. – Я так жалею, что меня здесь тогда не было. Что меня здесь не было никогда…
Она вздохнула и провела ладонью по стриженым волосам цвета светлого меда. Не годится вот так сидеть в машине и сетовать. Надо внести в дом вещи, осмотреть его и вообще начать осваивать свое новое жилье. Теперь этот дом принадлежит ей, и она собирается остаться здесь надолго!
Кэролайн открыла дверцу машины, и знойный воздух сразу ворвался в легкие, вышибая из них кислород. Задыхаясь, она взяла с заднего сиденья футляр со скрипкой, тяжелую коробку с нотами и, пока донесла все это до порога, совсем выбилась из сил.
Пришлось совершить еще три похода к машине и обратно: чемоданы с одеждой, две сумки с бакалеей, которую она купила по дороге в маленьком супермаркете за тридцать миль от Инносенса, и, наконец, видеомагнитофон.
Выстроив на крыльце все свое имущество, Кэролайн достала ключи. На каждом висела бирка с указателем: «входная дверь», «черный ход», «подвал», «сейф», автомобиль «Форд»-пикап. Связка мелодично зазвенела, пока Кэролайн разыскивала ключ от входа.
Дверь скрипнула, как скрипят все старые двери, и Кэролайн увидела тонкий покров пыли, осевшей на предметах, которыми давно не пользовались.
Прижав к себе скрипку, которая, во всяком случае, была поважнее любой бакалеи, слегка растерявшись и внезапно ощутив одиночество, она вошла в дом.
Коридор вел прямо к задней двери, где, как она помнила, должна быть кухня. Слева уходила наверх лестница, круто поворачивая вправо на третьей площадке. Перила из темного, прочного дуба были покрыты тончайшим слоем пыли.
Под лестницей стоял стол, на нем массивный черный телефон с циферблатом, а рядом – пустая ваза. Кэролайн положила скрипку на стол и принялась за дела.
Она отнесла продукты в кухню с желтыми стенами и белыми застекленными шкафчиками. В доме было жарко, словно в духовке, и Кэролайн все убрала в холодильник, с облегчением убедившись, что он блестит чистотой.
Ей сообщили, что после похорон бабушки какая-то женщина приходила сюда наводить порядок, и Кэролайн убедилась, что на дружескую помощь соседей можно положиться. Несмотря на двухмесячный слой пыли и фестоны паутины в углах, в воздухе еще витал слабый запах лизоля.
Кэролайн медленно вернулась в холл, стуча каблуками по прочному деревянному паркету, заглянула в гостиную с ромбовидными диванными подушками и большим телевизором на вертящейся подставке в углу. Телевизор производил впечатление антикварного предмета, на обоях красовались розы размером
