месяца через два, его попросили написать рапорт, но на этом все заглохло, так как комполка погиб, а новый не особо и разбирался с этой историей: у него начались свои истории, явно с более драматическими потерями и последствиями.
Мужик, приобняв сидящего Федора, тихо сказал:
– Ага, бухали.
Тем временем Саня, осмотрев мужика с головы до ног, представился:
– Саня. Старший лейтенант запаса.
Мужик улыбнулся и произнес:
– Коля! – И немного погодя сказал: – Николай, слуга Божий!
Федор, все это время думавший о чем-то своем, встал и произнес:
– Пошли, Коля, слуга чей ты там, помоешься.
До дома шли молча, думая каждый о своем. Лишь заходя в подъезд, Федор обратил внимание на то, что дверь сама отщелкнулась, когда они подошли к ней, даже код не успели набрать. «Странно», – подумал он, но, так как странностей сегодня было до фигища, плюнул и забыл.
Придя домой, Федор отправил Колю в ванную, дав ему Светкин старый халат, который он спер для нее в первой же заграничной поездке с нею в Турцию и который она поэтому принципиально не носила и не взяла с собой, переезжая к матери. Коля, осмотрев текстильный заграничный шедевр, сказал просто и внятно:
– Видать, спертый.
– Конечно! – не сопротивляясь, ответил Федор.
Саня тем временем, напевая мотивчик песни тезки Розенбаума, резал колбасу. Стаканы были уже полны.
– Врежем? – спросил Саня.
– Да уж! – сказал Федор, продолжая думать о чем-то своем.
Когда врезали по второму, из ванной вышел Коля, без халата, обмотанный полотенцем вокруг талии. Выглядел он на троечку, весь в шрамах и язвах, с неестественно короткими кривыми ногами. Заметив на себе удивленные взгляды теперь уже вроде товарищей и посмотрев на свои ноги, сказал:
– Это от этрусков, наших предков. Они же вечно в походах были, спали на лошадях. Помните? Предков своих-то? Как там было на Фестском диске написано: «Место в мире Божьем, что вам послал Господь, окружите тесными рядами, защищайте его днем и ночью. Не место, волю – за мощь его радейте. Где вы будете – чада будут, нивы будут, прекрасная жизнь. Росиюния чарует очи, никуда от нее не денешься. Не есть еще, будем ее мы, в этом мире Божьем».
Парни, не сговариваясь, потянулись к бутылке, опорожнили.
– Это на этрусском ты, Коля, распеваешь песни в современной демократической России, что ли? – начал Федор.
Но Коля не ответил, а лишь, поковырявшись в своих штанах, висевших на стуле, воскликнул:
– Нашел! – и принялся смазывать язву на коленке мазью из импортного тюбика, что не совсем гармонировало с его этрусскими корнями. Заметив на себе любопытные взгляды товарищей, он откомментировал:
– «Неоспорин», хорошее американское средство. Здесь не продают, а зря! Вэл подарил, солдат ихний.
Ребята
