себе самую лучшую газету, какая только есть в этом городишке. – С этими словами я проскользнул за ворота и, развив максимально возможную скорость, понесся к своему кораблю. Одна из монет, брошенных таксистом мне вслед, попала в плечо.
Наш корабль вышел в море пасмурным июньским утром 1942 года. Его неповоротливая серая туша прошла под Золотыми Воротами. Я стоял на корме и смотрел на берег. Эмигрант берет с собой горсть родной земли. Я хотел увезти с собой память.
Высоко над нами, на мосту, стоял охранник. Он долго махал нам вслед. Как же я любил его за это!
Глава 3 Воин
1
На берегах острова Гуадалканал виднелись огни.
Это не были зарева гигантских пожаров, и мы почувствовали себя изрядно разочарованными. Выбравшись из трюмов, мы ожидали увидеть весь мир в огне. Ведь обстрел был воистину яростным. Наша армада, во всяком случае мы так считали, была способна разнести Гуадалканал на куски.
Но хмурым серым утром 7 августа 1942 года на берегу только в нескольких местах виднелось пламя. Издалека казалось, что горят городские свалки, освещая наш путь в историю.
Мы чувствовали тревогу, но испуганными не были. Я все еще был зол из-за своей стычки с персоналом матросской столовой. Я слишком долго ел выданные на завтрак бобы, а когда наконец закончил, обнаружил, что моряки с ожесточением моют камбуз. Там можно было организовать операционную для раненых на берегу. А старшина как раз закрывал ящик с апельсинами, которые раздавались как своеобразный подарок солдатам, идущим в бой. И тут я вошел и потребовал свою долю. Он отказался снова открывать ящик. И мы принялись орать друг на друга. Я хотел получить этот апельсин сильнее, чем генерал Вандергрифт Гуадалканал. Моряк отказался подчиниться и пригрозил, вот уж глупость так глупость, доложить о моем поведении командованию. Доложить обо мне! Обо мне, готовящемся пролить кровь среди этих проклятых кокосовых пальм! Сначала я хотел проткнуть его штыком, но передумал. Я просто отшвырнул его в сторону, сорвал с ящика крышку, схватил свой вожделенный апельсин и, преисполненный ощущения победы, побежал к товарищам, не обращая внимания на возмущенные крики за спиной.
Я все еще полыхал от злости, как береговая часть Гуадалканала, когда Старина Ганни крикнул:
– Первый взвод, к борту! Сбросить сети!
«Джордж Ф. Элиот» плавно переваливался на волнах. Сети раскачивались, постукивая по металлической обшивке борта. Дуло моей винтовки задело шлем и сбило его мне на глаза. А далеко внизу виднелись «хиггинсы», то взлетавшие на гребень волны, но проваливающиеся во впадины. Они поджидали нас.
Цепляясь за сеть, я все же успевал оглядываться по сторонам. Пролив Силарк был забит нашими кораблями. Слева, то есть к западу от меня, возвышался остров Саво. Передо мной, к северу, частично скрытые громадой «Элиота», располагались остров Флорида и малыш Тулаги. Я слышал звуки орудийного огня. За мной, иными словами южнее, находился Гуадалканал.
