можем закрыть дверь?
– Конечно. – Джед мельком взглянул на взломанный замок и прикрыл дверь, затем зажег свет и осмотрелся.
Кладовка была забита до предела. Вдоль одной стены от пола до потолка громоздились ящики и коробки. На полках в полном беспорядке – во всяком случае, он не видел никакого порядка – стояли распакованные товары. В один из углов втиснуты два картотечных шкафа. На каждом – горы коробок.
Среди всего этого безумия письменный стол казался островком здравого смысла: телефон, лампа, фарфоровый кувшинчик с карандашами и ручками, бюстик Бетховена, служивший пресс-папье.
– Ничего не пропало, – сказала Дора.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю. Должно быть, ты спугнул их. – Она прошла к полкам и постучала пальцем по какому-то флакончику. – Даум, авторский экземпляр, стоит больше тысячи долларов[9]. И это блюдо примерно столько же. А это… – Дора сняла с полки коробку с нарисованным на ней роботом.
– Детская игрушка?
– Коллекционер запросто выложит за нее две тысячи долларов.
– И ты не запираешь все это?
– У меня есть сигнализация. То есть была, – пробормотала Дора. – Я же не могу каждый вечер таскать весь товар в хранилище.
– А как насчет выручки?
– Мы каждый вечер сдаем в банк все, кроме сотни долларов мелкими купюрами. – Дора прошла к столу, открыла верхний ящик, вынула конверт и пролистала содержимое. – Видишь? Как я и сказала, ты спугнул его. – Отходя от стола, она услышала шелест бумаги под ногами и наклонилась. – Копия чека. Странно, он должен быть в картотеке.
– Покажи. – Джед выхватил у нее чек. – Тимоти О’Малли. Пятьсот пятьдесят плюс налог. Двадцать первое декабря. За солонки?
– Его жена коллекционирует.
– Пять сотен долларов за склянки с дырками?
– За старинные солонки, – поправила Дора, забирая чек. – Деревенщина.
– Кровопийца.
Дора нахмурилась и открыла картотечный ящик, чтобы убрать чек.
– Господи! Что здесь творится!
Джед подошел и заглянул через ее плечо.
– Так не должно быть?
– Конечно, нет. Налоговая инспекция держит меня в постоянном страхе, как всех добропорядочных американцев. И в прошлом месяце Ли потратила целую неделю, чтобы навести здесь порядок.
– Значит, он охотился за информацией. Что ты здесь держишь?
– Ничего ценного. Счета, квитанции, накладные. Вся деловая документация. – Дора озадаченно пробежала рукой по волосам. Звездочки в ее ушах засверкали. – Кому пришло в голову вламываться сюда ради бумажек? Чокнутому налоговому инспектору? Сумасшедшему бухгалтеру?
Она прикусила язык.
– Как звали того подонка?
– Не дури. Эндрю никогда бы на это не пошел.
– Разве ты не говорила, что он бухгалтер?
– Ну да. Только…
– И ты его уволила?
– Это
Мишель Даум – один из самых знаменитых французских художников по стеклу начала XX века.
