она же…
– А каким местом прикажешь здоровой девке зарабатывать? Она вот о родной матери подумала, а эта, – Капитолина тряхнула перманентом в сторону коридора, – только о себе. Слышал, когда она сегодня приползла? Людям в глаза смотреть стыдно. Допрыгается. А ты чего варежку раззявил? – прикрикнула на сына.
Маша лежала пластом. Июнь чирикал в раскрытые окна. После трудовой недели страна отоспалась, отсморкалась в ванной, врубила разом все радиоточки, но ничто не могло потревожить сна молодого отравленного организма. Вчера Маша накурилась какой-то дряни и с утра не выглядела розой Сарона. Когда к прочим звукам добавились совиные выкрики дурачка, скрип инвалидного кресла, обреченного челночить между балконом и кухней, и мстительный лязг кастрюль, Маша сдалась. Она пришаркала на кухню выпить воды – лицо как несвежая простыня. Вся семейка была в сборе – завтракали. Коля что-то весело прогугукал, а мать с отчимом ее в четыре руки еще пожомкали. «Шалаву» и «тунеядку» она привычно проглотила, но когда тронули святое, ее рисунки, Маша не сдержалась, выплеснула воду матери в лицо. И сама испугалась. До темноты она просидела у себя в комнатке, каждую минуту ожидая, что сейчас начнут ломать дверь. Но было тихо, и от этой тишины язык прилипал к нёбу. Улучив наконец момент, когда ее тюремщица куда-то вышла, Маша отважилась на рискованный побег.
Пересидеть грозу она решила у подруги. Металлическая дверь – раз. Рядом вокзал – два. И вообще. Несмотря на кукольные ресницы и несколько дебильную томность, Настя, имевшая в своем послужном списке мужа, выселенного из его же квартиры, хорошо оплачиваемую фиктивную работу и пару подпольных абортов, безусловно, заслуживала доверия. Относившаяся к разряду людей, которым собственные шутки никогда не надоедают, Настя встречала младшую подружку одним и тем же веселым вопросом: «Ну?» В смысле – потеряла? В смысле – невинность? Но тут было явно не до шуток. Похоронные настроения быстро развеяли вино и два «косяка», после чего Маша начала ловить летавший по квартире тополиный пух.
– Так! – Настя потянулась к телефону. – Звоним Витьку!
– Витьку? – переспросила порхающая сильфида.
– Он над ней начальник?
– Начальник, – вторила ей Маша.
– Вот! Все будет сделано в лучшем виде, я понятно объясняю?
– Понятно!
Привыкшая действовать решительно, Настя позвонила капитану милиции Оноприенко и в энергичных выражениях обрисовала проблему. Несмотря на некоторую путаницу в местоимениях, капитан с ходу разобрался, где мать, где дочь, и по-военному оперативно взялся за дело, для чего лично прибыл с бутылкой «Старки». Проблема оказалась серьезнее, чем думал Оноприенко, и поэтому пришлось сходить за второй бутылкой. Потом, и это было логично, Маша уснула прямо в кухне, а Настя с капитаном ушли бодрствовать в спальню. Где-то около полуночи они девушку разбудили, и капитан, много чего успевший за этот вечер (в том числе сделать предложение директору турфирмы
