семье его звали Ники). А любящими родителями были не кто иные, как царица Мария Федоровна (дома Фут – Минни) и сам государь император Александр III Александрович (он же «увалень Мака»).
Дело в том, что Ники вдруг загрустил и начал явственно хилеть. Никто не мог понять, что с ним происходит, пока некоторые опытные фрейлины, а главное – новый, пришедший на смену Григорию Даниловичу, воспитатель наследника Константин Победоносцев, которому император безоговорочно доверял, не заявили: у мальчишки обыкновенное любовное томление. Ему нужно романтическое увлечение, а попросту говоря, нужна женщина. Пускай побесится, пускай перебесится – может быть, позабудет свою никчемную любовь к Аликс Гессенской, которую встретил, когда ее сестра Элла, ныне звавшаяся великой княгиней Елизаветой Федоровной, выходила замуж за великого князя Сергея Александровича, родного брата государя. У родителей были надежды на княжну Ольгу Долгорукую, однако влюбленность Ники в нее оказалась очень уж мимолетной, хотя в первые дни он буквально пылал. Загорелся – и мгновенно отгорел. А вот история с Аликс затянулась.
…Когда они познакомились, ей было всего двенадцать, Ники – шестнадцать. Но уже через день после встречи они стояли у окошка Петергофского дворца и алмазным кольцом Аликс писали на стекле свои инициалы, сплетая их вензелями, как это делают влюбленные.
«Мы друг друга любим», – записал в тот вечер в дневнике Ники, не без печали вздохнув при воспоминании о том, что в темном стекле, в котором они отражались, было видно, что они с Аликс одного роста. Она на четыре года младше, но такая длинная! Но зато необыкновенно красивая. Необыкновенно…
Ники немедленно решил на ней жениться.
Спустя некоторое время он записал в дневнике, который вел очень скрупулезно: «Желание жениться продолжалось до завтрака, а потом прошло».
Ники не стал писать в дневнике, что «желание жениться» посещало его ежедневно утром и вечером. И он думал, что хорошо бы в эти неудобные и немножко стыдные минуты иметь рядом с собой кого-то. Женщину, с которой можно сделать что-то… что-то взрослое, чтобы избавиться от этих тягостных ощущений. Он представлял себе Аликс рядом в постели, но при этих мыслях возбуждение утихало. С этой девочкой ему ничего нельзя. Она еще маленькая! А с кем можно? Ведь просто ужасно хочется попробовать и научиться!
Об этом же самом – с кем? – размышляли и родители Ники.
В обычных дворянских семьях все было просто. Нанимали какую-нибудь горничную – чистую, хорошенькую, покладистую, – простыми словами говорили, что от нее потребно, следили украдкой за надлежащим исполнением задания, потом давали ей деньги и спроваживали куда подальше с глаз вместе с ее разбитым сердцем и, очень возможно, наполненным чревом.
Однако даже сердечные и постельные увлечения цесаревича нельзя было пускать на самотек. Это государственное дело! Дай волю глупенькому, романтичному Ники – и он устроит еще один афронт своему августейшему семейству, как устроил, когда связался с этой «Эсфирью».
