дивную связь вещей? Раз смерть – обязательное условие вашего возникновения, неотъемлемая часть вас самих, то значит, вы стремитесь бежать от самих себя. Ваше бытие, которым вы наслаждаетесь, одной своей половиной принадлежит жизни, другой – смерти. В день своего рождения вы в такой же мере начинаете жить, как умирать:
Prima, quae vitam dedit, hora, carpsit[96].
Nascentes morimur, finisque ab origine pendet[97].
Всякое прожитое вами мгновение вы похищаете у жизни, оно прожито вами за ее счет. Непрерывное занятие всей вашей жизни – это взращивать смерть. Пребывая в жизни, вы пребываете в смерти, ибо смерть отстанет от вас не раньше, чем вы покинете жизнь.
Или, если угодно, вы становитесь мертвыми, прожив свою жизнь, но проживаете вы ее, умирая: смерть, разумеется, несравненно сильнее поражает умирающего, нежели мертвого, гораздо острее и глубже. Если вы познали радости жизни, вы успели насытиться ими; так уходите же с удовлетворением в сердце:
Cur non ut plenus vitae conviva recedis?[98]
Если же вы не сумели ею воспользоваться, если она поскупилась для вас, что вам до того, что вы потеряли ее, на что она вам?
Cur amplius addere quaeris
Rursum quod pereat male, et ingratum occidat omne?[99]
Жизнь сама по себе – ни благо, ни зло: она вместилище и блага и зла, смотря по тому, во что вы сами превратили ее. И если вы прожили один-единственный день, вы видели уже все. Каждый день таков же, как все прочие дни. Нет ни другого света, ни другой тьмы. Это солнце, эта луна, эти звезды, это устройство вселенной – все это то же, от чего вкусили пращуры ваши и что взрастит ваших потомков:
Non alium videre patrmes: aliumve nepotes
Aspicient[100].
И на худой конец, все акты моей комедии, при всем разнообразии их, протекают в течение одного года. Если вы присматривались к хороводу четырех времен года, вы не могли не заметить, что они обнимают собою все возрасты мира: детство, юность, зрелость и старость. По истечении года делать ему больше нечего. И ему остается только начать все сначала. И так будет всегда:
versamur ibidem, atque insumus usque
Atque in se sua per vestigia volvitur annus[101].
Или вы воображаете, что я стану для вас создавать какие-то новые развлечения?
Nam tibi praeterea quod machiner, inveniamque
Quod placeat, nihil est, eadem sunt omnia semper[102].
Освободите место другим, как другие освободили его для вас. Равенство есть первый шаг к справедливости. Кто может жаловаться на то, что он обречен, если все другие тоже обречены? Сколько бы вы ни жили, вам не сократить того срока, в течение которого вы пребудете мертвыми. Все усилия здесь бесцельны: вы будете пребывать в том состоянии, которое внушает вам такой ужас, столько же времени, как если бы вы умерли на руках кормилицы:
licet, quod vis, vivendo vincere saecla,
Mors aeterna tamen nihilominus illa manebit[103].
И я поведу вас туда, где вы не будете испытывать никаких огорчений:
In vera nescis nullum fore morte alium te,
Qui possit vivus tibi te lugere peremplum.
Slansque
Первый же час, давший нам жизнь, укоротил ее38
Рождаясь, мы умираем; конец обусловлен началом39
Почему же ты не уходишь из жизни, как пресыщенный сотрапезник [с пира]?40
Почему же ты стремишься продлить то, что погибнет и осуждено на бесследное исчезновение?41
Это то, что видели наши отцы, это то, что будут видеть потомки42
Мы вращаемся и пребываем всегда среди одного и того же…И к себе по своим же следам возвращается год43
Ибо, что бы я [Природа] ни придумала, что бы я ни измыслила, нет ничего такого, что тебе бы понравилось, все всегда остается тем же самым44
Можно побеждать, сколько угодно, жизнью века, – все равно тебе предстоит вечная смерть45
